Как я на финиш торопился и успел

В прошлом году сбегал стомильник Valhalla за 26:30 и остался недоволен результатом: последние 30 км шел, так как бежать не позволяла боль в забитых бедрах. Почему вдруг заболело — так и не понял, но если бы не это, мог бы финишировать из суток. Долго сомневался, стоит ли бежать второй раз одно и то же, но на европейские трейлы попасть все еще сложно, да к тому же здорово вдохновил результат на Эстафете ЗКМ, где удалось выбежать сто миль из 20 часов. Поэтому все же решился на реванш. Реванш не удался, хотя… как посмотреть.
За неделю до старта окончательно порвались старые спидкроссы, отслужившие четыре года, но, к счастью, Salomon не из числа активных участников остервенелой войны лучшего против хорошего до последней капли финансов потребителя (ну или я чего-то не знаю) — войны, из-за которой удачно подошедшие кроссовки надо сразу покупать впрок, потому что через год их заменят не в пример более лучшими, но совсем не обязательно столь же мне подходящими. Так или иначе, я спокойно купил абсолютно такие же спидкроссы, сбегал на всякий случай пару тренировок, и они не подвели. Подвела погода — озеро не встало, и трек возле него провели в обход, добавив километр, итого получалось 166.

Однако веселье начинается прямо со старта. Толпа в 200 человек умудряется побежать не туда уже через 400 м. На круговом движении, подобно невнимательному водителю, уходим на второй съезд вместо первого. Кто-то потом говорил, что с панталыку сбили стоявшие не там где надо фотографы, не знаю, но в итоге мы побежали ровно по треку, только в обратную сторону. Первый километр не то место, где прям не отрываясь смотришь на трек, особенно находясь где-нибудь в середине длинной вереницы из двух сотен бегунов. И все равно вокруг начали высказывать недоумение. У меня трек показывал идеальное совпадение, а что направление обратное, часам наплевать, они считают, что хозяину виднее, в какую сторону бежать по треку. А бегавшие в том году и заметившие, что бежим обратно, сперва подумали (подобно мне), что так и надо, трек ведь из-за погоды поменялся, так что мало ли. Через пару км бегущая змея распадается надвое, потом еще надвое — по числу развилок, а также версий происходящего у спонтанно зарождающихся лидеров общественного мнения. Моя кучка добежала до стрелки, однозначно указывавшей направление к старту. Эх, стрелка-стрелочка, и когда я увижу тебя снова? Лишь теперь мы окончательно уверились, что это обратный путь. К тому же выводу успели прийти и остальные кучки, после чего мы воссоединились, змея дружно развернулась и почесала хвостом вперед по удачно подвернувшейся дороге к правильному треку, а лидеры, естественно, остались позади сообразно с речением Матфея: «И последние станут первыми» (но ненадолго).

Стартовали в 16:00, и уже через час включаю фонарь, бежать с ним предстоит до утра. Легкий минус, снежок, который будет идти всю ночь. В прошлом году было всего на несколько градусов холоднее, но лес стоял сухой. Кое-где под ногами пружинило, и я еще, помню, подумал, что, будь потеплее, в таких местах началась бы веселуха. Ну вот она и настала.
До 15-го км ноги еще удается сохранять в сухости, перепрыгивая или обходя мокрые прогалы по плотному снегу, но потом ногам наступает труба. Та самая, дренажная, по которой надо пробежать под автотрассой Переславль — Владимир. Ну как пробежать? Проползти, пройти утиным шагом или согнувшись в три погибели, у кого на что достанет роста и гибкости. Но то было в прошлом декабре, когда дно трубы покрывал лед. Хорошая новость этого года состоит в том, что льда нет, поэтому внутренняя высота трубы увеличилась и ее можно проходить, не так сильно пригибаясь. Плохая новость — лед не исчез бесследно, а стал водой. Первые пару шагов кое-кто еще пытается идти раскорякою, ставя ноги поверх воды на сухие боковины. Но мы трейлраннеры, а не ниндзя, поэтому быстро смиряемся с неизбежным и, оглашая гулкую трубу веселым смехом и неприличными словами, шлепаем прямо по воде, достающей до середины голени. А немногих ловких раскоряк на выходе из трубы поджидает глубокая лужа, где умудрившийся остаться не по-товарищески сухим легко исправляет недочет. Здесь вода уже по колено, но если споткнуться, можно и поплавать. Кое-кто решил сохранить обувь сухой и форсировал трубу босиком.

Впрочем, это самое начало, сил полно, и через двадцать минут бега ногам снова тепло и комфортно. Кто догадался надеть кроссовки без гортекса, тот молодец, его комфорт наступил еще раньше. А гортекс как галоша — что попало, то не пропало, а сохранилось насовсем. С другой стороны, по сухому в гортексе все же теплее, он не пропускает тающий снег. А еще, говорят, есть волшебная вещь — носки с гортексом, но я их пока не пробовал. Возможно, правильный ответ состоит в том, что просто не надо зимой бегать по воде.

До 43-го км тянется колдобистая лесная тропа, местами мокровато, о характере местности лучше всего говорят местные гидронимы: Большое болото, Белое болото, Матреновское болото, Блудово болото (душевно описанное Пришвиным). И все это хозяйство обретается в бассейне Нерли (а точнее, Волжской Нерли, потому что есть еще и другая — Клязьменская, именно на ее берегу стоит знаменитый храм Покрова). Одно из преимуществ нынешней погоды — не обмерзают соски бутылочек. Вернее, с самого начала замерзли, так как первые километров двадцать ничего не пил, но потом разгрыз-раздышал, и дальше все шло хорошо.

На 48-м километре первая заброска, ничего не беру, только пью чай и колу. На первых двух ПП колы не было, что жаль, на ультрах это теперь моя главная еда. Этот пункт прохожу за полтора часа до лимита, запас не очень комфортный. Год назад я был здесь на час раньше (даже без учета нынешнего стартового довеска минут в двадцать). Надеюсь наверстать на начинающемся участке автодороги длиною километров пятьдесят, но она покрыта снегом и не оправдывает ожиданий, а снег всё идет, не сильный, но непрерывный. Бежать не очень удобно, не то чтобы отдача или буксую, но продавливание снега на каждом шаге ощутимо утяжеляет бег. Нет свежести и легкости, и уже после 60-го км приходится перейти на режим энергосбережения, чередуя ходьбу и бег 100/900 м, а потом и вовсе 100/400 м. Стараюсь не думать о том, что впереди еще больше сотни, считаю только расстояние до ПП.
Кто-то из попутчиков объясняет, чем хороши такие трейлы: в нашей жизни редко бывает, чтобы успех борьбы с обстоятельствами зависел исключительно от тебя самого. Так-то оно так, но здесь ты сам себе создаешь враждебные обстоятельства и сам себя в них помещаешь, чтобы потом с ними бороться, что несколько обесценивает эту сентенцию.
В левом кроссовке начинает ощущаться дискомфорт, еще не натирание, но намек. Рассупониваться посреди заснеженной дороги неохота, до ПП девять км, сменю носок там. Но потом в кроссовке снова все хорошо, и я решаю не трогать. А потом опять плохо, и решаю переодеть. Так буриданю почти до самого ПП, где решаю сменить носок хотя бы для того, чтобы больше о нем не думать. Заползаю в теплую палатку на 78-м км, неожиданно полную народу. Если б просто выпил чаю снаружи, даже не узнал — на улице у стола почти никого не было. Пристраиваюсь на стуле и приступаю к вскрытию. Гамаша обледенела, приходится сперва обколотить лед, потом выцарапать лед из замка, в общем целая история. Рядом знакомый, ему вступило в спину, видимо защемило нерв, и вот он уже давно тут сидит и ждет, пока подействует какой-нибудь обезбол — свой потребил, не торкнуло, теперь экспериментирует с чужим. В итоге пришлось ему там сойти.

Хорошо, что все-таки переодел носок, до конца уже ничего особо в кроссовках не мешало. Около шести утра проходим Николо-Сольбинский монастырь, из монастырской пекарни за высоченными стенами тянет сладкой выпечкой. На выходе с ПП на 84-м километре кто-то говорит, что в конце предстоящего отрезка будет десять км полной ж… (жести, вероятно?). Но я забываю спросить, в чем она заключается. Хотя спрашивай — не спрашивай, все само собой узнается.
Незадолго до рассвета догоняет парень с неожиданным вопросом: «Вы не очень торопитесь?». Ну так-то тороплюсь — лимит, все дела. «А что случилось?». «Поговорите со мной». (О, сладкие мечты уличного проповедника!) Парень засыпает на ходу и не знает, что делать. Не зря восклицал Аякс (по версии Викентия Вересаева), хотя, кажется, немного по другому поводу:

Зевс, наш отец! Разгони этот мрак пред сынами ахейцев,

Небо кругом проясни, дай всё нам увидеть глазами

И погуби нас при свете, уж раз погубить нас задумал!

Ладно, болтаем о том о сем. Рассвет не столько наступает, сколько проступает: темная муть постепенно сменяется серой. С первым светом попутчик несколько приободряется и довольно шустро убегает. Не знаю, что с ним сталось дальше, ведь не погубленных при свете сынов и дщерей ахейских впереди ждал новый мрак. А пока посмотреть было на что: кругом расстилалось пушистое белоснежное одеяло, лишь кое-где расцвеченное солнечными брызгами мужской жизнедеятельности. В одном месте по толстому слою снега полз ополоумевший черный жук, которого неведомая сила извлекла из земли и выкинула на негостеприимную поверхность. Лишь наша тропа нарушает девственность покрова, все посторонние тропки и дорожки в лесу и в полях надежно припорошены снегом, что очень облегчает навигацию.
Однажды все же проскакиваю никак не отмеченный поворот, но уже через 20 метров тропа кончается тупиком, а натоптанность аппендикса свидетельствует о том, что поворот пролетали почти все, начиная с лидеров, перед которыми все тропы были равно прикрыты снежком.

До второй заброски на 111-м км остается меньше десятки, и вот привычная уже лесная тропа выводит в поле с обещанной жэ: рыхлый не утоптанный снег не дает ни бежать, ни даже быстро идти, и мы бредем, бредем, бредем… Временами чудится обнадеживающий лай — собаки это жилье, а жилье это дорога, но нет, тропа отворачивает от приблизившегося было леса и снова лишь заснеженное поле вокруг. Наконец добредаем до каких-то домов, но продолжаем двигаться по полю вокруг селения и, только обойдя его кругом, выползаем на дорогу и видим впереди веселые огоньки возле палатки — вторая заброска. У выхода на дорогу волонтер по рации передает мой номер, чтобы приготовили заброску, и спрашивает, намерен ли я продолжать. Разумеется, да.
До лимита чуть больше двух часов — что ж, уже получше. В прошлом году я оставил здесь основной фонарь, теперь же ясно, что бежать придется под самый лимит, так что на всякий случай оставляю оба, а заброску вообще не трогаю, мне там ничего не надо, еды хватает.
Заправляюсь дошираком, спрашивают, надо ли специи. Ну нет, я на это уже ловился, специи ядреные, после них очень хочется пить. Съедаю половину лапши, всю есть боязно, не переварится, только бестолково загрузит желудок. Голод, который чувствуется на бегу (во всяком случае, в моем темпе), совсем не того рода, что в обычной жизни. Организм всего лишь сигнализирует о пустоте в желудке, а вовсе не о том, что энергия на исходе. Энергии полно — жир, а съеденная еда не успеет толком перевариться и при таком темпе даст очень мало, поэтому достаточно заглушить голод, чтоб не морочил голову. И доширак с этим справляется отлично, он будто вовсе отключает желание есть и, что интересно, даже пить. До финиша все же заталкиваю еще в себя для порядка пару гелей, но все ПП на оставшемся пути уже прохожу мимо, не теряя времени. Всего же потребил 5 гелей, доширак и полтора сникерса (половину второго не одолел).
На выходе с заброски волонтер говорит, что так быстро ее еще никто не проходил, даже лидеры. В который раз убеждаюсь, что ПП — гигантский временной ресурс, который часто транжирят. В палатке было не меньше двадцати человек, и все они двигались быстрее меня, раз пришли раньше. Однако на следующих 30 км лишь трое из них меня догнали. Хотя, конечно, кто-то мог там и сойти. Так или иначе, я сделал все, что было надо — попил, поел, причем даже сидя, заправил емкости и обколол в очередной раз лед с гамаш.
Снаружи после теплой палатки пронизывает холод, ходьба согревает медленно, надо бежать. Бегу. На всякий случай с собой мембранная ветровка, но до нее дело так и не доходит. Иногда мерзнут руки в тонких перчатках, тогда вынимаю пальцы и сжимаю в кулаки внутри перчаток, этого хватает, более теплые были бы ни к чему. Снег не прекращается, он слабый, но за ночные часы дорогу засыпал уже изрядно. Бежать удобнее всего по натоптанному или по свежему следу машины, но они проезжают редко.

Шоссе ведет в Берендеево, но нам туда не надо, вскоре снова уходим в лес. Гамаши продолжают обмерзать, лед не только ощутимо утяжеляет кроссовок, но и норовит забраться под подошву по проходящему под ней тросику гамаши, из-за чего кажется что к подошве пристал камешек. А лед, намерзший с внутренней стороны ноги, то и дело неприятно бьет по щиколотке второй ноги, особенно на узкой тропе, где ступать приходиться почти в линию. Сколотить самый зловредный лед под подошвой не так просто, нужно побить ногой обо что-то твердое, но из твердого вокруг — только деревья, а до них с тропы не дотянуться, надо слезать в снег по колено. В общем, такие гамаши для зимы не годятся, нужны гладкие, без выступающих частей и деталей, а эти — только для лета. Тропу часто перегораживают поваленные деревья, но больше мешают те, которым приходится сильно кланяться, чтобы пролезть под ними, и это дается все труднее.
Перед ПП-125 надо пересечь Вёксу, единственную речку, вытекающую из Плещеева озера и соединяющую его с озером Сомино, из которого берет начало Волжская Нерль. От моста остался лишь сварной остов, не доходящий с обеих сторон до берега метра по полтора, а река у моста вся в глубоких следах с черной водой. Прыгать на забитых ногах с обледенелого берега на узкий швеллер не хочется, спускаюсь к реке. Если ступать не в следы, а в свежий снег, нога не успевает провалиться до воды, кое-как перебираюсь не промокнув.
На ПП встречают двумя вопросами: «Продолжаете?» и «Реку по мосту перешли или понизу?». Смысла второго вопроса не понимаю и на всякий случай на оба отвечаю одним уверенным «да». На ПП стоит небольшой автобус, в нем вроде бы бегуны. Сошедшие?
На околице Купанского привязывается мохнатый пес с чрезвычайно умными глазами. Сперва догоняет с таким топотом и сопением, что я принимаю его за бегуна и пытаюсь посторониться на узкой тропе, гадая, как он сохранил столько прыти. Но пес, не снижая скорости, обходит галопом по целине, забегает вперед, разворачивается и вдумчиво смотрит на меня, будто пытаясь понять, что я тут делаю и как он может в этом поучаствовать. Он даже соображает, что на тропе нам не разминуться, и пропускает, соступив в снег. Но я сейчас не самый интересный партнер по игре и даже живой разговор с псиной поддерживать нелегко. Какое-то время идем вместе, но потом меня обгоняет другой участник, и у пса появляется осмысленное дело — озабоченно бегать между нами. Впрочем, скоро расстояние становится слишком большим и пес уносится искать новые интересности в этой заснеженной жизни.
На 140-м км одиночество на тропе заканчивается — мы сливаемся с дистанцией 50 миль. Пятидесятимильники отвратительно бодры, у них только 60-й км, несколько раз пытаюсь пристроиться за ними, но выдерживаю недолго. Теперь до конца пути придется то и дело их пропускать, тропы по-прежнему узкие. Зато потрясающая поддержка — от знакомых и незнакомых. Проходя зады каких-то СНТ, пробегаем мимо мужичка, которому передние успели объяснить, что стартовали еще в семь утра, но свое недоумение он успевает сформулировать, только когда с ним поравниваюсь я — лишь для того, чтобы его усугубить: на вопрос «Так вы что, с семи утра так и бежите?» ворчливо отвечаю, что лично я — с четырех вечера. Другая компания, уже в городе, спросит: «А что у вас тут, праздник какой-то?». Ну да, снег, ледяное болото, просто праздник какой-то…

Вместо выхода на лед, как было в прошлом году, трек проводит между озером и автодорогой Переславль — Купанское. На 143-м км Александрова гора, невысокий холм, названный по стоявшему тут некогда монастырю, построенному Александром Невским, на соседнем холме раскопано мерянское городище Клещин. Этот КП прохожу всего за час до лимита. За пару км нужно три раза взойти по склонам горы и городища и столько же раз спуститься. Год назад меня, уже в малорабочем состоянии, подпихивали вверх сердобольные пятидесятимильники, сейчас же подъем даже привносит приятное разнообразие. Подниматься нетрудно, в снегу множество удобных следов-ступенек. Со спусками сложнее, первый, довольно пологий, еще кое-как, а следующие два решаю съехать на пятой точке, все равно скорее всего упал бы, они довольно крутые и с них катаются дети. Кто-то решает проблему еще радикальнее, подсаживаясь в ватрушку к ребенку, но это уже читерство, использование транспортных средств положением о соревновании не разрешается, а катание в ватрушках с посторонними детьми и вовсе, кажется, воспрещено каким-то особым постановлением.
Выходим на берег озера, начинаются чвачные места, поначалу удается обходить по целине, но потом добираемся до сплошных луж с ямами не предсказуемой на вид глубины, где-то здесь в озеро впадает речушка Слуда, скорее ручей, и мы пересекаем его русло. Некоторые устрашающие на вид разливы проходим почти не замочив ног, а в иных, не предвещающих худого, проваливаемся по колено и выше. Угадать заранее невозможно, поэтому начинаю переть напролом, терять уже нечего, кроссовки полны воды, ступни немеют. Кое-кто здесь падал даже плашмя, а до финиша еще 25 км… Столько мата в единицу времени эти места не слышали со времен древних славян. Болото тянется сотню за сотней метров, когда конец, неизвестно, неужели так будет до самого города, до которого еще несколько км? Но это кончается всего через километр. Ступни не чувствуют ничего, кажется, у меня теперь копыта. В этом безусловный плюс — заморозка анестезирует. Но и минусы присутствуют. После давешней трубы я мог бежать вполне шустро и ноги быстро согрелись. Теперь же чувствительность начинает возвращаться в пальцы только через час. Честно говоря, не уверен, что правильно было вести трассу через такие места. Но были ли варианты обхода, не знаю.

Снова начинается обледенение гамаш, ухудшающее мою летучесть бредучесть. Зато в городе, куда мы постепенно втягиваемся через Борисоглебскую слободу, множество твердых предметов, об которые можно содрать лед. День уходит, близится новый мрак, ахейцам приходится снова офонареть. Вижу табличку «улица Правая Набережная», значит она ведет к реке Трубеж, там у моста меня ждет последний ПП на 148-м км. Но мне по-прежнему ничего не надо, только прохожу через рамку контроля. Волонтер спрашивает, что с ногой — номер, выглядывающий из-под штанины шорт, издали напоминает бинт.
До закрытия этого КП всего 50 минут, запас почти растаял. Но последний участок, как мне помнится, несложный, даже неприятные намерзшие в поле земляные грудки, прозванные в прошлом году ананасами, сейчас под снегом. Стараюсь бежать, дается уже с трудом, однако же никаких критичных болей. Непрерывно считаю темп и время, вроде успеваю, и можно просто быстро идти, но запас так мал, что идти беспокойно.
Год назад с озера мы прошли прямо по реке сквозь город, теперь же она вся в промоинах, и идем в основном по берегу. Трек несколько раз пересекает реку (крутые берега вниз и вверх) и обходит самый красивый прошлогодний участок по реке — меж высоченных густых камышей, уже где-то за городом. Через шесть километров по берегу извилистого Трубежа добираемся до автотрассы М-8, пролезаем под мостом и выходим на железную дорогу, через километр крутой спуск с откоса, снова на заднице. Остается двенадцать км и меньше трех часов. Непрерывно считаю темп и время, эх, еще бы часок лишний в запасе… Но и так должен успеть даже по 4 км/час, а я точно иду быстрее 5, а временами перехожу на трусцу. И все равно неуютно, час тает за часом. При этом не могу заставить себя перейти на завершающий непрерывный бег на все деньги, не хватает мотивации, ведь вроде и так успеваю. Потом это оставит неприятный осадок…
Снова лужи, но уже все равно, особо не разбираю, иду напрямик. Фонарь начинает помаргивать — как некстати. Надо было сменить аккумулятор при свете или на ПП, а сейчас в потемках никак не могу вставить новый правильным концом, нащупывая подмерзшим пальцем пружинку контакта и пупырышек акка. Наконец плюю и достаю запасной фонарь. Три минуты потеряно, в раздражении на самого себя перехожу на трусцу, но ненадолго. Умом понимаю, что успеваю, но запас времени настолько ничтожен в масштабах дистанции, что продолжаю себя подгонять.
За 4 км до финиша автодорога, маршал переводит буквально за руку, потому что мы уже мало обращаем внимания на машины, и я даже не замечаю, что переводит меня мой знакомый. Снова полевая тропка и вот наконец долгожданная стрелка, у которой мы вчера развернулись после старта. Остаются два уже беганных километра без неожиданностей — успеваю. За полкилометра выхожу на дорогу к гостинице, бежать в подъем не получается, дорога в снегу, под снегом лед. Наверху наконец можно кое-как бежать, хотя под ногами все то же самое, но по крайней мере плоско, однако красивого финиша все равно не получается, гребу ногами, как в вате, усилий много, толку мало, так и догребаю до финишной арки, где меня давно уже поджидает Маша Помазуева, бегавшая днем более короткую дистанцию.
После меня финишируют еще шестеро в лимите и один на 9 минут позже, но лимит на 10 минут увеличили (видимо, за добавленный из-за обхода озера километр). Потом добегают еще трое. Они уже DNF, но сделали главное — упирались до конца и дошли своими ногами до финиша. А лимит — условность.

Итого набегал 170.8 км, время 29:41:51, 85-й из 92 дошедших в лимите.
Всего стартовали 196 участников, сошел 101, трое опоздали на финиш.
Победитель прошлого года Константин Иванов стал в этот раз вторым, пробежав за 21:45 с темпом 7:55 против своих прошлогодних 5:40, что многое говорит о трассе. Победил же Василий Корыткин — 21:38.
Своим результатом все-таки доволен, организм не подвел, ничего особо не болело, бороться пришлось только с усталостью — самый приятный ход гонки.

По пути домой умудрился устроить пробку: за Переславлем фура передо мной начинает тормозить, едет все медленнее и наконец встает. Включаю Яндекс — пробка до поворота на магистраль 15 минут. Сижу, глядя, как на ветровом стекле тает снег. Через 15 минут ничего не происходит, пробка вообще не движется с места. Тоскливо думаю, как объехать, и понимаю, что особо никак. Но что же там стряслось, если стоим вмертвую? Авария перегородила всю трассу? Но откуда встречные, хотя и редкие? Вылезать ужасно неохота на послебеговых ногах. Все же выползаю и вижу, что перед фурой черная пустота. Мы совершенно одни на пустой дороге на вершине подъема, и лишь далеко сзади огни другой фуры, которая, видимо, не рискнула вставать на заснеженном подъеме и решила подождать снизу. А за ней тянется длинная пробка… Водитель орет мне объезжать, не знаю уж, что он обо мне подумал, впрочем, скорее всего то была наименьшая из его забот. А я был дома уже через полтора часа вполне благополучной езды, почти не омраченной посторонними видениями.
Все фотографии чужие, сам ничего не снимал.
Спасибо за фото Роману Капилюшову, Евгению Однорогу и другим участникам, а также Марафон-фото!