Хотя горные трейлы у меня, равнинного жителя, не задаются, сюда хотел попасть давно, и дистанцию выбрал самую длинную — 100 км. Забег проходит уже в шестой раз в районе небольшой южноуральской гряды Малидак. Одна из двух образующих ее гор называется Малиновой, и заманчиво предположить, что название гряды сочетает в себе русскую малину и тюркскую гору (даг). Однако трудно представить, как такое название могло возникнуть.
Трейл линейный, старт в 3 утра в субботу, финиш — в центре соревнования, откуда отвозят на старт и куда из Уфы организованы два трансфера. Мне подходил только первый, выезжающий в пятницу утром, потому что следующий приходит слишком поздно для того, чтобы получить пакет, так что в Уфу пришлось прилететь в четверг вечером.
Сколотилась компания — я, Маша и Леша с женой Ниной. Он тоже бежит сотку, Маша — 41, Нина — 13. Сняли квартиру неподалеку от стадиона Уфа-Арена, откуда пойдут автобусы. Утром топаем к месту встречи, там образовались две группы ожидающих: одна — где в прошлом году, другая — метрах в двухстах, как указано на сайте. Волюнтаристски выбираем прошлогоднюю, потому что дошли до нее первой. Скоро сюда подъезжает большой автобус. До Белорецка 260 км, а от него еще 17 км до стартового городка. Едут в основном соточники, прочие дистанции стартуют утром, и им можно приехать попозже. Гостиницу можно было взять и в Белорецке, откуда будут ходить трансферы в центр соревнования, но мы решили ночевать в палатках на старте.
Ни воды, ни электричества там не будет, поэтому всё везем с собой — 10 литров на четверых и пауэр-банки. Проехав с полпути, останавливаемся перед реверсивкой у починяемого моста через речку Зуячку (башк. Зөйәк/ Йөйәк от йөй — расщелина). Сзади раздаются голоса: «Скажите водителю — подгораем». И верно, автобусная корма заполняется густым и белым, но все-таки не дымом, а паром, с характерным запахом антифриза — патрубок системы охлаждения разорвало напрочь.

Водитель съезжает на обочину и с куском патрубка исчезает, не сказав никому ни единого слова. Машины перед реверсивкой уезжают, ремонтников у моста нет, мы остаемся одни. Связи нет. Жарко, в автобус не сядешь, потому что стоит криво. До ближайшей цивилизации — Инзера — 30 км. Впрочем, одиночество наше длится не долго. Скоро перед светофором вновь накапливаются машины. Коллективный разум умудряется вскрыть автобусный багажник. Материализуется бумажка с надписью «Белорецк», с помощью коей самые предприимчивые пытаются спастись из этого пустынного места. И им это удается! А бумажка по наследству передается следующим. Когда она переходит ко мне, останавливается сразу целый микроавтобус. На просьбу подкинуть по трассе сколько не жаль, водитель флегматично замечает, что как раз наших и везет. Народ радостно начинает заползать в автобус, причем таким потоком, что я думаю, что поедем стоя. Оказывается, однако, что там сидело всего трое и брать водитель согласен только сидящих. Что ж, уезжаем вчетырнадцатером. Однако в Инзере водитель высаживает всех со словами, что дальше не может, ему некогда. И таки разворачивается и уезжает. Никто так и не понял, что все это значило.

Сидим на окраине Инзера, здесь есть связь. Первые уехавшие успели написать в чат трансфера, и там уже ответили, что высылают запасной автобус и переносят время сдачи забросок. Стало быть, ждать 2−3 часа. Торопиться некуда, до ночи мы совершенно свободны. На солнце жарко, а в тени зябко от поддувающего ветра, прикидываем, как оно будет завтра по такой погоде. Словоохотливый скандинавский ходок развлекает рассказом о том, как ходоки втихаря подбегивают в лесу, где нет контроля (но он не такой, поэтому занял четвертое место). Наблюдаем за местной фауной, представленной тремя разомлевшими псами с бирками в ушах и одной шебутной шавкой без бирки, она тщетно подбивает остальных на игру, прихватывая зубами шкуру, но те лишь лениво валятся на спину или взрыкивают. Немного погодя нас навещает небольшое стадо коров.

После проверки снаряжения получаю пакет, до старта больше восьми часов, поэтому съедаю целый обед, а потом еще макароны с паста-пати — платные, зато с морковкой. Заснуть не удается, валяюсь в палатке, слушая самодеятельного певца и комментарий забега Shishki-hard — уже в темноте они пробежали 12 км по ближайшей горе Малиновой.
Моя дистанция называется Ultra Hard — 100 км с набором 3600, а еще есть 71 км с несколько двусмысленным названием Ultra Light, а также 41, 26, 13 и 5 км, детская на 500 м и кумысная миля — надо выпивать по стакану кумыса каждые 400 м; все они стартуют утром. Да еще скандинавская ходьба на 5 и 10 км — целый трейловый фестиваль.

В 12-м часу ночи грузимся в три микроавтобуса и за пару часов преодолеваем по тряской дороге 90 км до села Верхнеаршинский. Странный мужской род в сочетании с «селом» объясняется тем, что село знавало и лучшие времена — когда-то это был разъезд 87 км Белорецкой узкоколейной железной дороги, соединившей в 1912 году Белорецк с Транссибом. Побывал Верхнеаршинский и рабочим поселком, но в начале нынешнего века дорогу разобрали за промышленной ненадобностью, а по колее провели грейдер, по которому мы и приехали. Названо же поселение по реке Арша, в верховье которой расположено. Производные от протоиранского *hampr̥sā во множестве языков самых разных групп означают можжевельник (русск. арча), которого действительно изобилие в окрестностях.
В потемках трудно понять устройство села, нас заводят в гостевую избу: диваны по стенкам, подвесной стол, полки с книжками о первопроходцах, в сенях надо снимать обувь. Набившись в одну комнату, коротаем время до старта, нас развлекает еще один певец, подыгрывая себе на пронзительно-белой гитаре.
Перед стартом прямо в избе брифинг: в какой деревне до конца и направо, на каком гребне по траверсу почти до конца, а потом еще куда-то, где может быть мокро, а потому дотуда не стоит менять носки — в общем, информация хотя и важная, но маловнятная для не знакомых с трассой.
Покидаем двор, в калитке каждого чикают ручным сканером.

Рядом с домом небольшая арка. Обратный отсчет, и 48 человек стартуют во тьму. Женщин только две. Умудряюсь споткнуться прямо на старте.

В обязательное снаряжение входит полтора литра воды. Мне это кажется излишним для ночного перегона в 12 км, поэтому вскоре после старта одну поллитру выливаю (с собой две бутылки с сосками и одна с глухой крышкой). Но само требование иметь такую емкость в конечном счете оказывается вполне оправданным.

Прежде всего предстоит подъем на Большой Кумардак, одну из вершин одноименного хребта (от башк. көмәр— «горбатый» и ҙәк — «гора», на нем берет начало Юрюзань), вернуться длинным реверсом почти до старта и на 19-м км уйти на основную трассу. Стартую не торопясь, моя задача — борьба за лимит, представляющийся крайне жестким — всего 20 часов. Сами по себе 100 км с набором 3600 не вызывают опасений, да и все мои горные проблемы начинались обычно не раньше 20−24 часов. Но вот неведомый мне курумник — как сильно будет тормозить и как повлияет на мои кондиции? Скоро узнаю.
Начинается подъем по лесной тропе, все более крутой, Леха убегает вперед. Недалеко от курумника ПП, но мне пока ничего не надо, может, попользуюсь на обратном пути. Навстречу проносятся двое уже побывавших на вершине лидера, смотреть на них, ломящих вниз по колдобистой тропе, страшно. Тропа все тяжелее, впереди за деревьями светлеет, и наконец выхожу к вздымающейся ввысь каменной россыпи.
Курумники образуются при разрушении скальных массивов и представляют собой навалы из крупных глыб с ровными не окатанными краями, потому что за все свои бессчетные миллионы лет им никогда не доводилось побывать под текучей водой. Название породы восходит к тюрк. qorum — «обломки скал», от *qor — «обрушиваться», «осыпаться». Местные курумники покрывают последние сотни метров перед вершинами. Судя по попадающимся на лесных тропинках камням, нижня часть гор — тот же курумник, но уже занесенный почвой. Тем более удивителен неизменно резкий переход от леса к голым камням, лишь кое-где поросшим жестким лишайником. Объясняется это тем, что под действием морозного растрескивания и других разрушающих факторов каменные глыбы иногда начинают ползти вниз, круша друг друга и деревья на кромке леса.
Поверхность сухого курумника шершава, нога даже на наклонной плоскости стоит надежно, главное, чтобы под ней не оказалось растительности, например, ветви можжевельника, по которой нога может поехать (характерно при выходе с курумника в лес). Взбираться по такому склону легче, чем по лесной тропе сходной крутизны — идешь, как по лестнице, если не считать того, что некоторые ступени столь высоки, что без помощи рук не обойтись. Хочется задержаться и получше разглядеть белые прожилки и цветные вкрапления на поверхности камней, но на это нет времени. Где-то зашагивая на камень, где-то подтягиваясь на руках, довольно быстро добираюсь до вершины. Лесная недвижность воздуха сменяется сперва приятно холодящим, а потом и пронизывающим ветром, и я перестаю жалеть, что поддел под короткую футболку еще одну, с длинными рукавами. Иногда неожиданный порыв пошатывает на камне и сбивает расчет, не удается ступить на следующий камень с нужной динамикой, чтобы не задерживаясь перешагнуть дальше. Кругом мертвая тишина, не летают ни орлы, ни коршуны, ни иные птички. Нагоняю Леху, который даже умудряется сфотографировать меня на ходу.

В лесу Леха снова убегает, немноголюдная толпа давно рассосалась, и уже до конца бегу по большой части в одиночестве. Жду развилки, но ее все нет. Светает, в лесу по-прежнему тихо, птицы почти не поют, да и чего им петь в августе? Убираю фонарь. Часы в очередной раз сдурели и решили, что бегут к старту, показывая оставшееся расстояние до него, а не до финиша. На всякий случай смотрю офлайновую карту в Osmand, нет, все в порядке, развилка впереди. Там стоят волонтеры, указывая путь через зеленый луг, вдали за которым уже виднеется моя следующая гора. Пейзажи местами совершенно средне-русские, если не принимать во внимание гор на горизонте. А местные березы на ощупь глаже, чем у нас.

Ближайшая задача — поспеть за 9.5 часа на КП Миселя, это ровно 50-й км. Средний темп нужен 11.24. После горы он просел почти до 11.00, но теперь постепенно растет. Проблема, однако в том, что по расположению ПП начинаю понимать: часы подвирают, завышая пройденное расстояние и, соответственно, темп. Приходится вносить корректировку. Пока времени вроде бы достаточно, но это горы, и любой сложный подъем может непоправимо испортить средний темп, поэтому стараюсь активно бежать хотя бы все плоское, а в подъем не брести, а энергично зашагивать. Позади 20 км, но бежится уже тяжеловато. Начинаю все чаще спотыкаться — то об корень, то об траву, то сам об себя или вообще не пойми обо что, и понимаю, что спотыкается только левая нога. Я ее почему-то подволакиваю. И это в самом начале, что же будет дальше?
На 25-м км ПП: непривычно мелко порезанные бананы, сухофрукты, сало, но я беру только питье — ослепительно оранжевый изотоник. Говорю волонтерам, какой у них красивый изотоник, на что они замечают, что и сами они красивые, и с этим не поспоришь. Да и все волонтеры здесь прекрасны — и тем, как делают свое дело, и трепетным отношением к участникам.
А изотоник, как водится, на разных ПП отличается на вкус — очень по-разному разводят. С собой у меня таблетки PowerUp, это самый правильный изотоник из тех, что мне попадались, состав солей в нем действительно близок изотоническому, то есть который мы теряем с потом.
Сразу за пунктом питания каменная река Широкая россыпь около полукилометра в поперечнике — тот же курумник, только горизонтальный, и он действительно напоминает пересохшую реку. Длина ее превышает 4 км, но нам надо всего лишь достичь другого берега.

Здесь идти совсем весело — если приноровиться, можно шагать, переходя с камня на камень или на острый гребень безо всякой задержки. Вот только приноровиться не так-то просто, обычно меня хватает на 4−5 шагов, а потом сбиваюсь, замерев неустойчиво на гребне или наклонной плоскости, потому что следующий шаг делать некуда — удобный камень далеко, а ступать мимо вообще не вариант, провалы между глыбами попадаются и в человеческий рост. Тормозить приходится и для поиска пути — ленточку тут не повяжешь, кое-где на камнях синие метки, есть и красные флажки, но заметны плохо — флажки низкие, иные же наклонились или полегли. Впереди замечаю участника и решаю рулить на него, он, правда, оказывается фотографом, но это даже лучше — он-то уж точно на треке. Он и указывает дальнейшее направление к другому берегу, где различаю вскоре ленточку разметки. Она, впрочем, оказывается тонким стволом дерева — таким же серым издали, как эта бело-синяя разметка. Все же по треку нахожу продолжение пути, начинается подъем на гору Машак — от тюркского слова, означающего «голова», «вершина», откуда и русская башка, а на башкирском «башак» — «колос», «наконечник стрелы». В общем вполне естественное название для горы.

Жарко, но это решается адекватным питьем. По приблизительным подсчетам за гонку выпил литров 12−14 — вода, изотник, кола, чай, суп.
Второй курумник на 28-м км оказывается не легче первого, но я уже приноровился к подъему, а главное — к спуску. Здесь важно не тормозить и не зависать, а двигаться равномерно, все время имея в виду следующие шаги — куда шагнуть или спрыгнуть, за что придержаться руками.
После КП на вершине следует все более плавный спуск 12 км и короткий подъем к Инзерским Зубчаткам — это высокие кривоватые каменные столбы, популярное туристическое место. Бегу вдоль дороги с глубокими колеями, размышляя, что за техника ее проделала, а тут как раз и она сама.

Туристы начинают попадаться уже на подъеме, некоторые просто дают дорогу, а иные желают удачи и тянут ладонь. Пробую подниматься с палками, но в очередной раз понимаю, что они мне никак не помогают. Больше уж не доставал, только зря протаскал весь день, благо что пояс удобный и они никак не мешаются.
Вдруг навстречу бежит участник с номером. Спрашиваю, что случилось. Говорит, все в порядке. А почему обратно? Так реверс же! А я и забыл. Перед каменной россыпью на вершине в последний раз встречаю Леху, говорит, что до вершины метров 500. Мне казалось, он далеко впереди, но, получается, опережает только минут на 20. В конце приходится уже карабкаться, наверху волонтер со сканером и пират, с которым предлагают сфотографироваться совершенно бесплатно. Но я тороплюсь, да и пират кажется здесь несколько неуместным, вот был бы, к примеру, беглый каторжник, я б еще подумал. На спуске встречаю всего несколько участников и понимаю, что двигаюсь в самом хвосте. Ожидаемо.
Остается шесть км до КП Миселя на 50-м. Миселя — не множественное число (много миселей), а река, название которой связывают с башк. мәсекәй  — прожорливая. Впрочем, реки, впадающей неподалеку в Тирлян, оттуда не видно. Успеваю к 12:00, за полчаса до лимита. Здесь заброска и суп, но забросок я не делал. Можно выбрать между борщом и солянкой, беру борщ, но пью только жидкость, вкус несколько столовский, надо было солянку. Набухиваюсь колой и изотоником и бреду дальше.
Следующая цель 82-й км, где надо быть до 18:30, т. е. у меня целых шесть с половиной часов на 32 км, но предстоит еще забраться на Ялангас с очередным курумником. Совсем не бежится, несколько километров волочусь, зная, что теряю драгоценное время и надо уже собраться и войти в беговой режим. Удается с большим трудом. Но хотя бы левая нога перестает дурить, и я уже почти не спотыкаюсь.
Дорогу иногда пересекают ручьи, но все их удается преодолевать не замочив ноги, хотя в конце концов они все-таки промокают в каких-то с виду невинных зарослях.
Очень жарко, вода расходуется быстро, приходится рассчитывать по километрам. На полянке у тропы замечаю початую пятилитровку, остаток чьего-то пикника. На всякий случай нюхаю и лижу — вода и вода. Может и не питьевая, но не керосин же. Делаю несколько глотков — лишнее ПП по такой погоде не помешает.
По трассе расклеены духоподъемные и развлекательные надписи. На слегах, брошенных поперек ручья: «Лежать лучше, чем бежать». А эта надпись в 33 км от финиша порождает закономерный вопрос: чего именно и у кого осталось чуть-чуть?

Сине-белая разметка плохо заметна в лесу, еще хуже на камнях, часто путаю ее с серыми стволами деревьев. Это фирменное сочетание цветов Малидака, но других достоинств у нее, по-моему нет, Непривычно размечены повороты — то есть просто никак. На брифинге сказали, что если встречается не синяя разметка, а красная, значит скоро будет что-то особенное, например поворот. Красная разметка действительно бросается в глаза, но, поскольку сам поворот никак особо не размечен, она не слишком помогает. Странно используется непрерывная горизонтальная лента — иногда перекрывает тропу, по которой бежать не надо, но чаще обозначает направление, в котором бежать надо, но при этом неясно, направо или налево. Чтобы понять, надо найти следующую свисающую ленточку. Стрелок очень мало. Зато ночью эта разметка хороша — благодаря большой доле белого она замечательно отражает свет фонаря. Впрочем, и обычных катафотов развешано много. Курумник кое-где размечен синей краской по камням, но это посторонняя туристическая разметка. На брифинге говорили, что иногда она совпадает с треком, а иногда нет, и тогда надо смотреть на ленточки. В целом с ориентированием проблем не было, трек всегда выручал, и я ни разу не сбился, что для меня нетипично.

Из-за неровных камней успел уже немного набить переднюю часть подошвы, смена носков не помогла. Но натертость терпима, главное, что не мешает передвигаться по курумнику, потому что опора на острых гребнях приходится на другую, среднюю часть стопы.

Кое-где на крутых спусках прокинуты тросы, можно спускаться, перебирая руками. В одном месте передо мной начинает спускаться другой участник, и, пока он оттягивает своим весом веревку, мне двигаться очень удобно, трос становится жестким, как перила. Но как только он доходит до низу и бросает трос, тот начинает гулять, и спуск для меня осложняется. В таких местах волонтеры обычно дежурят сверху и снизу, контролируя участников.

На ПП Журавлиные болота на 63-м чудесный чай из котелка с какими-то зелеными травками, пил бы и пил. На следующем ПП перед горой Ялангас прошу заполнить бутылочку водой, но наливают не полностью — воды уже мало, а участников за мной много. Видимо, не рассчитали. Что ж, чуть меньше литра на 12 км, буду экономить. Здесь тоже когда-то была узкоколейка — конечная станция Журавлиной ветки Белорецкой узкоколейки, на болоте добывали торф.
Название Ялангас от башк. яланғас — «голая», но на мой взгляд, она не голее прочих, столь же лысых вершин, которые я здесь увидел. На вершине сканер. Спрашиваю, как там дальше: после курумника 5 км лесной спуск, а потом лэпка и все идеально. Ну-ну, поглядим на идеал.
Снова спотыкливая лесная тропа, пару раз удерживаюсь в последний момент. Падение тут чревато не столько травмой, сколько судорогой, на восстановление от которой уйдет время, а его уже не так много. Наконец выбираюсь из леса и действительно вижу уходящую в даль ЛЭП, под ней вполне беговая тропка, до КП семь км. Появляются шансы, теперь главное бежать непрерывно. На шаг перехожу лишь на небольших подъемах, обгоняю четырех пешеходов, мне кажется, что если уж я успеваю с трудом, то они точно опоздают. Конца лэпки не видно, но километры щелкают исправно; если трасса не изменится, должен успеть. Смущает лишь, что не знаю, на сколько уже успели наврать часы, и на всякий случай кладу, что надо пробежать на километр больше. Наконец лэпка переходит в посыпанную белой щебенкой улицу деревни Отнурок. Название это она носит не по праву, ибо никаких ручьев Отнурков здесь нет, лишь река Нура, в которую они в падают в том, первом Отнурке, где наш финиш. Вероятно, сюда когда-то отселилась часть жителей старой деревни. По длинной деревенской улице идут бабушка с девочкой. Девочка протягивает ладошку, чтоб я ей хлопнул. В конце деревни дорога раздваивается под острым углом, по треку не вполне ясно, куда бежать, решаю прямо, но местные мужики кричат, что все наши берут правее. Вспоминаю, что как раз об этой деревне и говорили на брифинге. Теряю минуту на возвращение, и вот наконец в полукилометре за деревней — КП 82, куда являюсь за 12 минут до закрытия. После меня появляются еще пятеро — все-таки те, кого я обогнал, тоже прибавили, перейдя на бег, а волонтеры уже обсуждают, как останавливать и снимать не уложившихся.
Волонтер достает складную табуреточку, предлагает сесть, но для меня это не вариант — знаю, что подыматься будет тяжко. Здесь снова суп и еще арбуз, которым набухиваюсь до отвала. Предупреждают, что на следующем ПП воды снова мало, поэтому заполняю аварийную поллитру. Однако там оказывается все в порядке, их уже предупредили, и они подтащили дополнительную воду из ближнего селения.
По камешкам, не замочив ног, перехожу Нуру и бреду дальше к горе Кирель, название которой происходит от башк. кир — «мухортая» и ял — «гребень горы».

На КП 87 км перед началом подъема стоит участник; меня сканируют и спрашивают, схожу ли. Удивленно отвечаю, что нет, с чего бы, ведь всего 13 км и целых 3 часа в запасе. Волонтерка смотрит с сомнением и говорит в рацию: «Сорок четвертый (то есть я) решил попробовать, сорок второй думает». Мне кажется, что даже с учетом курумников времени полно, но в очень скором времени мне предстоит убедиться: она знала, что говорила. Лесной подъем выводит на обрыв, на краю сидит парень и, как-будто никуда не торопясь, любуется видом. Но он не любуется, а боится, а на это время всегда найдется. Краем глаза замечаю что-то похожее на пропасть с отвесной стенкой и далеко внизу место, куда надо спуститься. Но высоту я не люблю, поэтому не вглядываюсь, а сразу принимаюсь спускаться, глядя только, куда поставить ногу. Стена все-таки не отвесная, а с небольшими выступами, камни шершавые, держат хорошо, в любой момент можно надежно опираться в трех точках, и вот так, методично переставляя четыре конечности и в нужные моменты подставляя держатель отсутствующего хвоста, спускаюсь до площадки, откуда вниз тянется трос. По-хорошему, надо встать лицом к скале и, переступая по ней ногами и отклячив зад, скользить или перебирать по веревке руками (что-то такое я где-то когда-то видел). Но этого я не умею, поэтому просто хватаю веревку и кое-как сцарапываюсь, перехватывая руками и ставя ноги абы как. После примерно 70 метров почти вертикального спуска начинается хотя и очень крутая, но все-таки тропа. На сегодня это последняя гора, на Малиновую, взойти уже не удастся — после 20:30 всех заворачивают в обход, организаторы считают небезопасным пускать людей с усталыми ногами в темноте на курумник, и побывать на ней сегодня удалось лишь первым 22 финишерам. Набор по лесной тропе получается примерно такой же, километраж чуть больше. Если кто-то из побывавших на Малиновой финиширует позже пошедших в обход, его все равно поставят в протоколе выше них, приплюсовав им всем необходимое для этого время.
Перед горой на 92-м км последний ПП-Ахмерово близ деревни Кузгун-Ахмерово. Название ей дано по имени основателя Ахмера из рода Кузгун-Катай, одного из родо-племенных объединений башкирского клана Катай. До Малиновой добираюсь только к 21:30, откуда волонтер направляет в обход по широкой дороге. Впрочем, скоро трек повертывает в гору, тропинка становится крутой и каменистой. Нагоняю двоих, идем вместе, то один вырвется вперед, то другой. Начинается спуск к финишу, остается всего 6 км и меньше часа. Времени в обрез, давешняя волонтерка была совершенно права в своих сомнениях.
Трусим вниз, насколько позволяет покрытая корнями и выступающими камнями крутая лесная тропа. Внезапно парень рядом со мной спотыкается и со всего маху летит навзничь, лишь в последний момент успевая сгруппироваться и самортизировать удар. К великому счастью, валится он не на корни и не на острые гребешки выступающих камней, а на широкий плоский камень, совершеннейшим чудом подвернувшийся под бок. Спрашиваю, цел ли. Да, только свело икры. Пока лежит на камне, загибаю ему одну стопу — отпускает. Со второй ногой справляется сам, и вскоре слышу, как оба продолжают бежать за мной. Удвоив внимательность и контролируя каждый шаг, продолжаю потихоньку отрываться, время тает, а километры щелкают очень медленно. Давно уже слышится снизу музыка на финише, но я продолжаю бежать по бесконечному спуску.
Остается 10 минут и больше километра. Ну не может быть, чтоб не успел, разве что какая-то неожиданность — падение или сложный участок. Наконец, выбегаю из леса на ровную травянистую дорогу, далеко впереди светится финишная арка. Только разгоняюсь во всю дурь, как дорога кончается и надо перескочить влево через канаву, в темноте представляющуюся бездонной. Слишком широко, чтобы перешагнуть, надо прыгать. Примериваюсь, понимая, что если сейчас не допрыгну, то выкарабкивание и возможные при падении судороги как раз сожрут скудный запас времени. Приземление все-таки пробивает ногу спазмом, но легким, снова разгоняюсь и чешу уже до самого конца. Метров за 200 начинается салют с петардами, мелькает дурацкая мысль, что так встречают последнего, но я ведь не последний, и вот так, под грохот не имеющего ко мне никакого отношения салюта и финиширую. Метров за пятьдесят до арки встречают Маша с Надей, проглядевшие уже все глаза, где я там шастаю, и орущие, что всё, успеваю, но все равно не сбавляю и пересекаю черту за 5 минут до лимита.

За мной успевают еще двое, от которых оторвался на спуске — за 2 минуты. Несколько человек финишируют уже после лимита. А Леха прибежал за 20 минут до меня, это был его первый горный трейл и всего вторая сотка в жизни!

Я 31-й, всего финишировали 34, а 14 сошли или не уложились.
Получаю медаль и гречку, душ успел поломаться, а я успел остыить, и окунаться в Нуру неохота. За соседним столом волонтеры обсуждают, кого пора идти искать. «Вот, — говорят, — номера 44 что-то нету». «А что сорок четвертый, — встреваю я, — он уже даже финишную кашу сожрал». Сбегали проверить — ошибка.
Постепенно расползаемся по палаткам. Внутри сыро от росы, не спится, коротаю время до утра. Народ на поляне утихомиривается только часам к трем, когда на них уже пару раз наорали из палаток.
Рано утром выползаю из отсыревшей палатки с мыслью ополоснуться в прудике на краю поля. Там уже кто-то умывается. Размышляю, насколько этично мыть ноги там, где другие умываются, но раздумья прерывает машина, уверенно пересекающая пруд, чтобы въехать на поле. Оказалось, что это не пруд, а просто очень большая лужа на проезжей дороге, чем и разрешились мои этические терзания.
В десять утра приезжает давешний автобус, уже вроде как починенный. Но все-таки не вполне, потому что на первых же подъемах воду начинает выбрасывать из системы. Доползаем до какой-то придорожной цивилизации, водитель объявляет перерыв часа на полтора, пока посадит патрубок на эпоксидку. Наш самолет вечером, пока успеваем. Зато обнаруживается замечательная столовая со стремительным обслуживанием и вкусной едой, вопрос с обедом оказывается закрыт. Наконец трогаемся и с несколькими короткими остановками для проверки системы благополучно добираемся до Уфы. Мне ехать в город уже смысла нет, поэтому меня высаживают на шоссе всего в двух километрах от аэропорта. У ребят самолет немного позже, и они едут дальше.
Что ж, очередной не слишком удачный горный трейл, но по крайней мере поборолся за лимит и победил самого себя в этой борьбе.
Удивило, что некоторые удивлялись, что мы сюда уж из Москвы приехали. И это очень жаль, потому что трасса и организация ничем не хуже куда более массовых трейлов, которые проводятся на тысячу километров западней, а добраться до Уфы из той же Москвы ничуть не сложнее, чем до Кавказа.