Сутки бегом
14-15 мая 2022
Давно хотелось попробовать суточный бег по стадиону, однако всякий раз мешали трейлы. И сейчас на начало мая имелся слот на стомильник в Англии, но из-за войны визу вовремя не дали. В визовом центре сразу предупредили, что возможна задержка, так как все силы консульских работников брошены на оформление документы украинских беженцев.
Вот и решил узнать наконец, что за такие сутки по стадиону, и зарегистрировался всего за неделю до старта. Сначала надо заплатить 2000 руб., а перед стартом еще 4000. На эти деньги проводится одновременный чемпионат России по суточному бегу, участники которого бегут бесплатно, прочие же числятся участниками XXХI открытого городского легкоатлетического праздника «Сутки бегом». Он организуется клубом «Парсек», впервые прошел в 1983, затем в 1993, и с тех пор клуб проводит его ежегодно, последнее время на стадионе «Искра» в Ростокине.
Перед стартом несколько замысловатое получение номера: подписать анкету, показать медсправку и даже QR-код, вроде бы давно отмененный, доплатить 4000 и еще купить за 250 руб. страховку, невесть зачем нужную (при наличии медсправки), еще какие-то подписи и, наконец, получаю целых четыре номера о шестнадцати булавках. На нем, кроме собственно номера, только лейбл Asics, хотя напечатать название забега ничего не стоит, а людям память. У чемпионата другой формат номеров, с названием соревнования.
Номера надлежит иметь постоянно спереди и сзади, второй комплект — для верхней одежды, чтобы не перекалывать, когда захочется утеплиться. При выдаче строго-настрого велят разместить номер ровно посередине на уровне груди, потому что Таковы. Правила. Легкой. Атлетики! В дальнейшем мне придется поплатиться за излишне серьезное отношение к правилам.
Вот и решил узнать наконец, что за такие сутки по стадиону, и зарегистрировался всего за неделю до старта. Сначала надо заплатить 2000 руб., а перед стартом еще 4000. На эти деньги проводится одновременный чемпионат России по суточному бегу, участники которого бегут бесплатно, прочие же числятся участниками XXХI открытого городского легкоатлетического праздника «Сутки бегом». Он организуется клубом «Парсек», впервые прошел в 1983, затем в 1993, и с тех пор клуб проводит его ежегодно, последнее время на стадионе «Искра» в Ростокине.
Перед стартом несколько замысловатое получение номера: подписать анкету, показать медсправку и даже QR-код, вроде бы давно отмененный, доплатить 4000 и еще купить за 250 руб. страховку, невесть зачем нужную (при наличии медсправки), еще какие-то подписи и, наконец, получаю целых четыре номера о шестнадцати булавках. На нем, кроме собственно номера, только лейбл Asics, хотя напечатать название забега ничего не стоит, а людям память. У чемпионата другой формат номеров, с названием соревнования.
Номера надлежит иметь постоянно спереди и сзади, второй комплект — для верхней одежды, чтобы не перекалывать, когда захочется утеплиться. При выдаче строго-настрого велят разместить номер ровно посередине на уровне груди, потому что Таковы. Правила. Легкой. Атлетики! В дальнейшем мне придется поплатиться за излишне серьезное отношение к правилам.
Получаю два чипа, по одному на ногу. Читал, что в прежние годы чип был один, и его приходилось перевешивать на другую ногу или поворачивать при смене направления движения, так как антенна хронометража установлена с одной стороны дорожки. А направление меняется каждые 4 часа — вроде бы чтобы не грузить суставы одной ноги на виражах, а может просто чтоб не так скучно было (на 400-метровом стадионе и на скоростях, далеких от спринтерских, неравномерность загрузки суставов, как мне кажется, пренебрежимо мала). Теперь же, видимо, антенн поставили две.
Встречаю множество знакомых, среди них Александр Исаев с нашего Наташинского паркрана, в свои почти 80 он не столько бегает, сколько ходит, но уверенно преодолеет за сутки 106 км, опередив девятнадцать более молодых. С ним жена, которая проведет здесь все это время.
Время к полудню, бегуны тянутся к старту. Судья катит по дорожке измерительное колесо, чье назначение откроется мне только завтра. Выстраиваемся вдоль дорожки, чемпионат отдельно, мы сами по себе. Общее фото, какие-то речи. Еле слышный стартовый пистолет, погнали. Стартовали 106 мужчин и 24 женщины, из них 66 в рамках чемпионата страны и 64 — простые смертные.
Встречаю множество знакомых, среди них Александр Исаев с нашего Наташинского паркрана, в свои почти 80 он не столько бегает, сколько ходит, но уверенно преодолеет за сутки 106 км, опередив девятнадцать более молодых. С ним жена, которая проведет здесь все это время.
Время к полудню, бегуны тянутся к старту. Судья катит по дорожке измерительное колесо, чье назначение откроется мне только завтра. Выстраиваемся вдоль дорожки, чемпионат отдельно, мы сами по себе. Общее фото, какие-то речи. Еле слышный стартовый пистолет, погнали. Стартовали 106 мужчин и 24 женщины, из них 66 в рамках чемпионата страны и 64 — простые смертные.
Чемпионатчики бегут по первым двум дорожкам, остальные по четвертой. Длину круга нам считают, естественно, разную, у них 400 м, у нас 422.37 м. Каждый круг отсекается датчиком, он издает громкий писк, сливающийся в морзянку при пробегании сразу нескольких человек. Вдоль одной из длинных сторон стадиона на третьей дорожке устроен пункт питания с двумя столами, а по другую сторону травяного поля, тоже на третьей дорожке, во всю длину стадиона расставлены столы поддержки участников чемпионата. Далее, за четвертой дорожкой — столы и палатки всех остальных. Таким образом каждый круг бежим стометровку через сплошной коридор столов и столиков, сумок и баулов, кастрюль, кресел, стульев, стульчиков и табуреточек, а главное — через членов групп поддержки, снующих туда-сюда, не всегда обращая внимание на приближающихся бегунов.
План простой — попробовать сделать 100 км за 11 часов и 100 миль за 19, а потом терпеть с туманным прицелом на 200 км. С одной стороны, цель кажется достижимой: на Эстафете ЗКМ в ноябре сто миль получились за 19.30, из которых больше часа пришлось на ПП (это были обязательные остановки), то есть чистого бега вышло где-то 18.20. Однако там был пейсер и большая группа на каждом этапе, а здесь надо бежать одному. С другой стороны, там рельеф и местами грязь, а тут плоско. Кто кого сборет — рельеф или пейсер? Интрига…
К забегу специально не готовился, а месячные объемы в этом году по разным жизненным причинам снизились до 250 км. Однако опыт сверхсуточных пробегов был, и я знал, чего ожидать от организма. Собственно, ничего особенного: если мышцы не убиты горами, то и проблем никаких быть не должно.
До последнего колебался, в чем бежать. Ночью обещали 6−9 градусов и легкий дождь, днем до 15. Всё же оделся сразу для ночи — в длинное, решив перетерпеть несильную жару недолгого остатка дня. Потом, конечно, пожалел, было жарковато, но в конечном счете угадал — ночью оказалось комфортно, а утром тоже не жарко (мягко говоря). Главное, что жара на стадионе без труда компенсируется питьем, не надо рассчитывать и экономить воду, как на трейлах.
По стадиону бегу второй раз в жизни, до этого лишь однажды бегал милю по 200-метровому, но там был отличный манеж, а здесь бурно поживший тартан, в нескольких местах ощутимо хлюпаюший под ногами.
Сперва опасался, что на беговой дорожке будет давка — больше 60 человек как-никак. Но народ быстро рассасывается по периметру, и друг другу мы не слишком мешаем. Конечно, тем, кто бежит быстро, хуже. Особенно досаждают пары ходоков, ведущих неторопливую беседу (на сутках вообще мало торопятся), иной раз на вираже даже приходится соступать на запретную третью дорожку, отграниченную цветными фишками на манер паркрановских. Но в общем лавирование между бегунами больше скрашивает однообразие, нежели раздражает.
К забегу специально не готовился, а месячные объемы в этом году по разным жизненным причинам снизились до 250 км. Однако опыт сверхсуточных пробегов был, и я знал, чего ожидать от организма. Собственно, ничего особенного: если мышцы не убиты горами, то и проблем никаких быть не должно.
До последнего колебался, в чем бежать. Ночью обещали 6−9 градусов и легкий дождь, днем до 15. Всё же оделся сразу для ночи — в длинное, решив перетерпеть несильную жару недолгого остатка дня. Потом, конечно, пожалел, было жарковато, но в конечном счете угадал — ночью оказалось комфортно, а утром тоже не жарко (мягко говоря). Главное, что жара на стадионе без труда компенсируется питьем, не надо рассчитывать и экономить воду, как на трейлах.
По стадиону бегу второй раз в жизни, до этого лишь однажды бегал милю по 200-метровому, но там был отличный манеж, а здесь бурно поживший тартан, в нескольких местах ощутимо хлюпаюший под ногами.
Сперва опасался, что на беговой дорожке будет давка — больше 60 человек как-никак. Но народ быстро рассасывается по периметру, и друг другу мы не слишком мешаем. Конечно, тем, кто бежит быстро, хуже. Особенно досаждают пары ходоков, ведущих неторопливую беседу (на сутках вообще мало торопятся), иной раз на вираже даже приходится соступать на запретную третью дорожку, отграниченную цветными фишками на манер паркрановских. Но в общем лавирование между бегунами больше скрашивает однообразие, нежели раздражает.
Первые часы пытаюсь выработать систему поддержания темпа, потому что часы явно врут, причем не систематически. После первых восьми часов завышали результат на пару км, потом занижали, а через шестнадцать часов вдруг стали показывать ровно. А потом сдохли. Еще перед стартом обнаружилась подлянка: накануне, настроив нужные дисплеи, случайно оставил часы в режиме поиска спутников, чем они и занимались всю ночь, так что на старте заряда оказалось только 72%, чего, по их мнению, все равно хватало на сутки. Но нет, даже переключение утром в самый экономный режим с выключенным экраном не помогло, сорока минут не дотянули до финиша.
Поэтому контролировать темп можно было только по табло, замеряя время круга, да по ежечасному километражу. С этим тоже оказалось устроено не очень удобно. Беговые новости очередного часа оглашают через динамик, услышать который можно, только случайно пробегая в нужный момент неподалеку. К моей удаче, довольно скоро нашлось, кому сообщать мне результат, который регулярно вывешивали на стенд.
Почти безостановочно звучит музыка, оглушающая возле динамиков и нудно зудящая в остальных местах. После трейлов непривычно бежать среди такого звукового мусора. Причем правилами, если я правильно уловил, наушники разрешаются только ночью. Неужели столь многим невмоготу выносить тишину?
3 часа, одна восьмая… Мысль невеселая, так всегда бывает в начале длинного бега, умом тяжко постичь, сколь велик остаток, еще труднее представить, что настанет миг, когда лишь эти три часа и останутся. Но эту мысль сильно думать не надо, она для бега вредная.
Нежарко, небо часто заволакивает облачками и время от времени не слабо поддувает.
На краю палаточно-столового городка поддержки четыре туалетные кабины. Двери оставляют приоткрытыми — наверное, чтоб сразу видеть, которая свободна. Из-за этого на каждом кругу на два вдоха приходится немного соответствующего запаха. Рядом целых две скорых, от их постоянно работающих моторов тоже доносится порой не самые свежие дуновения. У меня при беге обостряется обоняние (наверное от учащенного дыхания), не знаю, как у других, так что, возможно, расположенные поблизости команды поддержки эти запахи не беспокоили.
На краю стадиона громко бухают металлические шары, в рамках все того же «легкоатлетического праздника» соревнуются в чем-то вроде петанка, но с челночным бегом, смысла игры со стороны так и не уловил. Называется бочче-воло, от ит. bocce (мяч) и volare (лететь). А рядом еще соревнование по дартсу.
4 часа, 39 км. Иду быстровато, немного из шести, но раз бежится, почему бы и нет. Лучше сделаю запас, а замедлиться всегда успею. Первая смена направления: возле судейского поста всех разворачивают вокруг столика и почти круг бежим навстречу потоку, пока все не повернут. Немного неудобно, правостороннего движения придерживаются не все. Чемпионату России проще — у них две дорожки. Я предполагал, что бежать по часовой стрелки будет непривычно и неудобно, но это оказалось даже приятнее, чем в обычном направлении. Почему — не знаю, просто ощущение.
Поэтому контролировать темп можно было только по табло, замеряя время круга, да по ежечасному километражу. С этим тоже оказалось устроено не очень удобно. Беговые новости очередного часа оглашают через динамик, услышать который можно, только случайно пробегая в нужный момент неподалеку. К моей удаче, довольно скоро нашлось, кому сообщать мне результат, который регулярно вывешивали на стенд.
Почти безостановочно звучит музыка, оглушающая возле динамиков и нудно зудящая в остальных местах. После трейлов непривычно бежать среди такого звукового мусора. Причем правилами, если я правильно уловил, наушники разрешаются только ночью. Неужели столь многим невмоготу выносить тишину?
3 часа, одна восьмая… Мысль невеселая, так всегда бывает в начале длинного бега, умом тяжко постичь, сколь велик остаток, еще труднее представить, что настанет миг, когда лишь эти три часа и останутся. Но эту мысль сильно думать не надо, она для бега вредная.
Нежарко, небо часто заволакивает облачками и время от времени не слабо поддувает.
На краю палаточно-столового городка поддержки четыре туалетные кабины. Двери оставляют приоткрытыми — наверное, чтоб сразу видеть, которая свободна. Из-за этого на каждом кругу на два вдоха приходится немного соответствующего запаха. Рядом целых две скорых, от их постоянно работающих моторов тоже доносится порой не самые свежие дуновения. У меня при беге обостряется обоняние (наверное от учащенного дыхания), не знаю, как у других, так что, возможно, расположенные поблизости команды поддержки эти запахи не беспокоили.
На краю стадиона громко бухают металлические шары, в рамках все того же «легкоатлетического праздника» соревнуются в чем-то вроде петанка, но с челночным бегом, смысла игры со стороны так и не уловил. Называется бочче-воло, от ит. bocce (мяч) и volare (лететь). А рядом еще соревнование по дартсу.
4 часа, 39 км. Иду быстровато, немного из шести, но раз бежится, почему бы и нет. Лучше сделаю запас, а замедлиться всегда успею. Первая смена направления: возле судейского поста всех разворачивают вокруг столика и почти круг бежим навстречу потоку, пока все не повернут. Немного неудобно, правостороннего движения придерживаются не все. Чемпионату России проще — у них две дорожки. Я предполагал, что бежать по часовой стрелки будет непривычно и неудобно, но это оказалось даже приятнее, чем в обычном направлении. Почему — не знаю, просто ощущение.
Питание оказывается устроено непривычно. Прочитав на сайте меню, ожидал, что всё оно будет на столе постоянно, как принято на обычных забегах. Но постоянно на столе присутствовала только вода и еще какое-нибудь питье, прочее же выносили время от времени в непредсказуемом порядке и в куцем объеме: один-два тонко порезанных яблока или апельсина, тарелочка соленых огурцов, изюм (кажется). Заметил вовремя — молодец, потому что к следующему кругу могут разобрать. Яблока так и не досталось, а я так ему обрадовался, но увидел в последний момент, уже почти пробежав стол, и сразу не взял. Предвкушал весь круг, но застал лишь пустую тарелку. Зато по ломтику апельсина урвать пару раз удалось. Ну да, конечно, никто не возбраняет поставить собственный стол и завалить его едой. И я даже притулился к одному такому столу знакомого участника — Евгения Однорога. Там дежурил его друг Николай, который потом и мне стал помогать — главным образом, сообщением ежечасного результата. Перед стартом бросил у них рюкзак с запасными вещами и парой бананов, а потом поставил колу, которую мне купили навестившие на третьем часу Федя Назаренко и Валера Губарев. В меню кола была, а на ПП появилась только к утру.
Еще давали сладкий горячий чай, недолго, впрочем, остававшийся горячим, и клюквенный кисель. Почему он так называется, не знаю, я по детскому саду помню, что такое кисель, из кружки он вываливался неохотно. Этот же по консистенции походил скорее на морс. С ним потом вышла смешная история — часу на десятом на меня вдруг нашло затмение и я перестал понимать длинные словосочетания. Пробегаю мимо ПП, мне говорят: «Горячий клюквенный кисель». Не могу сообразить, что это такое, пробую по словам: горячий — ага; клюквенный, клюквенный… Ладно, потом. Кисель — да, детский сад. Теперь клюква… На болоте, твердая и красная, не брусника. Ну, в общем да, понятно. Надо брать. И таки он был вкусный.
Выносили и овсяную «кашу», такую же жидкую. И еще, кажется, отдельно овсяный кисель, но отличался ли он от одноименной каши, не запомнил. Пару раз появлялись кусочки черного хлеба, густо посыпанные солью. Хлеб не ел, а соль слизывал, поскольку обещанного изотоника тоже долго не было, а когда появился, показался несколько сомнительным на вкус.
По первой дорожки лупят двое близнецов Афанасьевых — светловолосые, одинаково одетые, крепко сбитые, с номерами 5 и 6, все время вместе, то один ведет, то другой.
Выносили и овсяную «кашу», такую же жидкую. И еще, кажется, отдельно овсяный кисель, но отличался ли он от одноименной каши, не запомнил. Пару раз появлялись кусочки черного хлеба, густо посыпанные солью. Хлеб не ел, а соль слизывал, поскольку обещанного изотоника тоже долго не было, а когда появился, показался несколько сомнительным на вкус.
По первой дорожки лупят двое близнецов Афанасьевых — светловолосые, одинаково одетые, крепко сбитые, с номерами 5 и 6, все время вместе, то один ведет, то другой.
8 часов, 73 км. Очередная смена направления, треть пути, однако. И что же, еще два раза по столько? Ну, а почему нет? Ничего не болит, не мешает, беги себе да беги, терпи да терпи, дабы обрести блаженство в зафинишной жизни. Всё же после 70 км начинаю переходить на шаг, метров по шестьдесят после каждых трех кругов. Иду по длинной стороне, где ПП и свободные дорожки с двух сторон и можно сместиться в сторону, чтобы никому не мешать. Это выходит от конца виража, мимо ПП, где удобно цепануть питье, и до лохани с губками. Дальше надо бежать, но иногда позволяю себе пройтись еще до первой мусорки, а то и до второй, но это уже почти сто метров и безобразие.
Первое время за мусором следили плохо, стаканчики полезли через край, их носило ветром по дорожкам. Но потом спохватились и мешки опустошали регулярно. Лишь иногда забывали переставить после смены направления, так что, схватив питье, приходилось нести стаканчик целый круг.
Кроме суточного бега, одновременно проходит эстафета 10 по 10 км, участники бегут по первым дорожкам, но команд всего четыре, так что мешают они не сильно, скорее суточники мешают им, так как носятся эстафетчики на приличной скорости.
Женя Однорог, бегущий по первой дорожке, успевает развлекать весь стадион, а само действо видится ему так:
Смеркается, ветер стихает. Снова навестили друзья — Маша Помазуева и Лёша Волощук, угостили дошираком. Лапшу не стал, а жижу с удовольствием выпил. Лёша навернул со мной несколько кругов за компанию. Счастливый — ему можно по третьей дорожке. Забежал на огонек Дима Синявский, ему тут надалеко, он же Яuzarun.
Наворачивая круги, в который раз удивляюсь, каким большим футбольное поле кажется по телевизору и какое оно на самом деле маленькое.
В 9 вечера наконец выключают музыку, какое облегчение! Настает относительная тишина до 9 утра. К сожалению, прекращается и объявление результатов, теперь рассчитывать можно только на знакомых. И не то чтобы сильно волновал почасовой результат, но он приятно структурирует процесс, ведь дистанция здесь не делится на зримые куски, как на трейле: вон до того перевала или до следующего ПП. Но и здесь постепенно вырабатывается четкий распорядок каждого часа. Вот завершился очередной, минут через десять начинают зачитывать. Иногда к этому времени Николай или жена Александра Исаева уже сообщают мой километраж — на стенд текущий протокол вывешивают перед объявлением. А иначе приходится вслушиваться, хотя расслышать удается, только случайно пробегая в нужный момент мимо динамика. Зачитывают с массой ненужной информации — там и стартовый номер, и даже текущее место в общем зачете. Но все равно это скрашивает время, интересно и про других послушать, некоторые имена знакомы. В ночное время, правда, этого развлечения я лишен. Ну вот, к 25 минутам чтение окончено, остается всего пять минут до половины часа. Еще чуток побегать — и уже 41 минута, а это уже почти всё. Наступают 52 минуты, почитай час кончился, всего два-три круга до ровного, а там недалеко и до новых результатов. Часы при такой системе щелкают уже веселей, так, наверное, коротают время в тюрьме от завтрака до прогулки и от прогулки до отбоя.
Уже понимаю, что сотка за 11 часов не получается, только за 11:40, так что о 200 км можно забыть. Перехожу на режим 60 м ходьбы на два круга, а после 120 км — уже на каждый круг. Прикидываю, что если удерживать около 7 км/ч, получится 180−190 км.
Полночь, 102 км. На дорожках заметно поредело, одни сошли вынужденно, другие по своей воле, выполнив запланированное, а иные же отправились спать. Мне на бегу спать никогда не хочется, и смысла терять время на сон не вижу, тем более, что после такой долгой остановки уже никуда бежать не смогу. Ночью выносили кашу с мясом, но думать о ней неприятно, равно как и о припасенном сникерсе. Каждые километров пять делаю глоток колы со своего стола и закусываю бананом, чтобы заглушить намеки на голод. Жажду утоляю по ощущениям, но в такую погоду она обманчива, не столько реально хочется пить, сколько сохнет глотка, и поэтому легко перепить. Всего за сутки ушли два банана и полторашка колы, плюс вода и всякие напитки с ПП.
Бежать не скучно, можно думать всякие мысли и наблюдать за придорожной жизнью. В шезлонге бегун в одеяле и со стеклянными глазами. Его увещевают: «Потом всю жизнь будешь жалеть, подумай — всю жизнь!». Но он лишь твердит: «Не-не… Не-не…». Да и то сказать, жалеть всю жизнь он будет потом, а себя жаль вот прям щас.
Тренер поддерживает участницу: «Смотри, все косые-кривые, а ты молодец. Давай, толкайся, не садись». И правда, многие уже движутся несколько наперекосяк, кто хромает, кто ногу волочит, а иные вздымают к небесам затекшие руки, будто моля беговое божество о подмоге. У меня пока все хорошо, усталость достигла постоянного уровня и не растет. Неожиданно начинают забиваться руки — попытка почесать спину приводит почти к судороге в предплечье. Больше не чешусь.
По стадиону бродит клоун с носом и самоиграющей скрипочкой с магнитофоном внутри, балансирует на разделительной линии, будто на канате, и улыбается участникам, но те реагируют вяло. Вдоль дорожки ходит женщина, пританцовывая и разговаривая то ли с нами, то ли сама с собой. Необычное действие, происходящее этой ночью на «Искре», естественным образом притягивает необычных людей.
В палатках уютные огоньки, поддержка дремлет на стульях рядом с дорожками, на одном из столов вкусно пахнет джезва, где-то открывают консервы, скворчит сковородка на спиртовке. Кому-то растирают ноги и шпандорят забитые мышцы хитроумной жужжалкой, а кто-то отошел в сторону и тихонько блюет на обочине этого странного праздника жизни.
Ночью пару раз покапывало, но до настоящего дождя не доходит. В четвертом часу небо светлеет и возле судейского поста принимаются чаще попискивать датчики. Оказалось — не датчики, а птички, и не отличишь.
16 часов, 130 км. Ну вот и осталась всего лишь треть. Давно выучил все футболки и затылки и даже некоторые профили, кое с кем удается поболтать. Владимир Переседов сегодня решил ограничиться ста милями, потому что в понедельник планирует махануть стомильник ЗКМ. В ноябре пробежал только половину, потому что предстоял другой сложный забег. Не представляю, как людям удается бегать длинные каждый день. Я способен на такое только одним куском, на восстановление требуется три-четыре дня, но никак не одна ночь.
На 19-м часу замечаю, что по первой дорожке бежит уже только один брат Афанасьев, а где же второй? А, вон он: то тянется у забора, то просто гуляет за пределами дорожки. Потом по протоколу восстановил события: к активному бегу он вернулся лишь через два часа, отставая от брата на семь километров. И тогда второй тоже сбавил, видно договорено было один результат сделать. К 23-му часу сравнялись, но все-таки финишировали с разрывом в 400 м, причем отстававший пробежал больше — наверное в последний час отходили по нужде и просчитались на круг. Очень трогательно.
20 часов, 158 км. Состояние не меняется, бежать все так же умеренно тяжко и так же иду метров 60 на каждом кругу. Неприятные ощущения возникают только в момент перехода с бега на шаг. Каждый круг воспринимается состоящим из трех частей: вираж после пешего участка — ох, как долго еще бежать; прямая меж столов — когда же уже поворот; второй вираж — ура, скоро отдохну; блаженно иду; лохань с губками — опять бежать… Впрочем, иногда, задумываясь, пробегаю лишний кусок круга — значит все-таки могу непрерывно? Но заставить себя изменить соотношение ходьбы и бега не получается. Ладно, главное, удерживать хотя бы этот ритм.
Половина стадиона уже идет-бредет почти непрерывно. На первых двух дорожках бежит все же больше народу, но и им тяжело. Одни двигаются беззвучно, другие топают, как слонопотамы (впрочем, самому топающему это не помешало сделать больше 250 км), одна девушка иногда принимается стонать на каждом шаге и даже взрыкивать. Удивительно, что движутся они немногим быстрее меня. Разница лишь в том, что бегут они безостановочно.
На очередном кругу замечаю Останкинскую башню и вспоминаю, что хотел посмотреть, как она светится ночью. И совершенно забыл.
Наворачивая круги, в который раз удивляюсь, каким большим футбольное поле кажется по телевизору и какое оно на самом деле маленькое.
В 9 вечера наконец выключают музыку, какое облегчение! Настает относительная тишина до 9 утра. К сожалению, прекращается и объявление результатов, теперь рассчитывать можно только на знакомых. И не то чтобы сильно волновал почасовой результат, но он приятно структурирует процесс, ведь дистанция здесь не делится на зримые куски, как на трейле: вон до того перевала или до следующего ПП. Но и здесь постепенно вырабатывается четкий распорядок каждого часа. Вот завершился очередной, минут через десять начинают зачитывать. Иногда к этому времени Николай или жена Александра Исаева уже сообщают мой километраж — на стенд текущий протокол вывешивают перед объявлением. А иначе приходится вслушиваться, хотя расслышать удается, только случайно пробегая в нужный момент мимо динамика. Зачитывают с массой ненужной информации — там и стартовый номер, и даже текущее место в общем зачете. Но все равно это скрашивает время, интересно и про других послушать, некоторые имена знакомы. В ночное время, правда, этого развлечения я лишен. Ну вот, к 25 минутам чтение окончено, остается всего пять минут до половины часа. Еще чуток побегать — и уже 41 минута, а это уже почти всё. Наступают 52 минуты, почитай час кончился, всего два-три круга до ровного, а там недалеко и до новых результатов. Часы при такой системе щелкают уже веселей, так, наверное, коротают время в тюрьме от завтрака до прогулки и от прогулки до отбоя.
Уже понимаю, что сотка за 11 часов не получается, только за 11:40, так что о 200 км можно забыть. Перехожу на режим 60 м ходьбы на два круга, а после 120 км — уже на каждый круг. Прикидываю, что если удерживать около 7 км/ч, получится 180−190 км.
Полночь, 102 км. На дорожках заметно поредело, одни сошли вынужденно, другие по своей воле, выполнив запланированное, а иные же отправились спать. Мне на бегу спать никогда не хочется, и смысла терять время на сон не вижу, тем более, что после такой долгой остановки уже никуда бежать не смогу. Ночью выносили кашу с мясом, но думать о ней неприятно, равно как и о припасенном сникерсе. Каждые километров пять делаю глоток колы со своего стола и закусываю бананом, чтобы заглушить намеки на голод. Жажду утоляю по ощущениям, но в такую погоду она обманчива, не столько реально хочется пить, сколько сохнет глотка, и поэтому легко перепить. Всего за сутки ушли два банана и полторашка колы, плюс вода и всякие напитки с ПП.
Бежать не скучно, можно думать всякие мысли и наблюдать за придорожной жизнью. В шезлонге бегун в одеяле и со стеклянными глазами. Его увещевают: «Потом всю жизнь будешь жалеть, подумай — всю жизнь!». Но он лишь твердит: «Не-не… Не-не…». Да и то сказать, жалеть всю жизнь он будет потом, а себя жаль вот прям щас.
Тренер поддерживает участницу: «Смотри, все косые-кривые, а ты молодец. Давай, толкайся, не садись». И правда, многие уже движутся несколько наперекосяк, кто хромает, кто ногу волочит, а иные вздымают к небесам затекшие руки, будто моля беговое божество о подмоге. У меня пока все хорошо, усталость достигла постоянного уровня и не растет. Неожиданно начинают забиваться руки — попытка почесать спину приводит почти к судороге в предплечье. Больше не чешусь.
По стадиону бродит клоун с носом и самоиграющей скрипочкой с магнитофоном внутри, балансирует на разделительной линии, будто на канате, и улыбается участникам, но те реагируют вяло. Вдоль дорожки ходит женщина, пританцовывая и разговаривая то ли с нами, то ли сама с собой. Необычное действие, происходящее этой ночью на «Искре», естественным образом притягивает необычных людей.
В палатках уютные огоньки, поддержка дремлет на стульях рядом с дорожками, на одном из столов вкусно пахнет джезва, где-то открывают консервы, скворчит сковородка на спиртовке. Кому-то растирают ноги и шпандорят забитые мышцы хитроумной жужжалкой, а кто-то отошел в сторону и тихонько блюет на обочине этого странного праздника жизни.
Ночью пару раз покапывало, но до настоящего дождя не доходит. В четвертом часу небо светлеет и возле судейского поста принимаются чаще попискивать датчики. Оказалось — не датчики, а птички, и не отличишь.
16 часов, 130 км. Ну вот и осталась всего лишь треть. Давно выучил все футболки и затылки и даже некоторые профили, кое с кем удается поболтать. Владимир Переседов сегодня решил ограничиться ста милями, потому что в понедельник планирует махануть стомильник ЗКМ. В ноябре пробежал только половину, потому что предстоял другой сложный забег. Не представляю, как людям удается бегать длинные каждый день. Я способен на такое только одним куском, на восстановление требуется три-четыре дня, но никак не одна ночь.
На 19-м часу замечаю, что по первой дорожке бежит уже только один брат Афанасьев, а где же второй? А, вон он: то тянется у забора, то просто гуляет за пределами дорожки. Потом по протоколу восстановил события: к активному бегу он вернулся лишь через два часа, отставая от брата на семь километров. И тогда второй тоже сбавил, видно договорено было один результат сделать. К 23-му часу сравнялись, но все-таки финишировали с разрывом в 400 м, причем отстававший пробежал больше — наверное в последний час отходили по нужде и просчитались на круг. Очень трогательно.
20 часов, 158 км. Состояние не меняется, бежать все так же умеренно тяжко и так же иду метров 60 на каждом кругу. Неприятные ощущения возникают только в момент перехода с бега на шаг. Каждый круг воспринимается состоящим из трех частей: вираж после пешего участка — ох, как долго еще бежать; прямая меж столов — когда же уже поворот; второй вираж — ура, скоро отдохну; блаженно иду; лохань с губками — опять бежать… Впрочем, иногда, задумываясь, пробегаю лишний кусок круга — значит все-таки могу непрерывно? Но заставить себя изменить соотношение ходьбы и бега не получается. Ладно, главное, удерживать хотя бы этот ритм.
Половина стадиона уже идет-бредет почти непрерывно. На первых двух дорожках бежит все же больше народу, но и им тяжело. Одни двигаются беззвучно, другие топают, как слонопотамы (впрочем, самому топающему это не помешало сделать больше 250 км), одна девушка иногда принимается стонать на каждом шаге и даже взрыкивать. Удивительно, что движутся они немногим быстрее меня. Разница лишь в том, что бегут они безостановочно.
На очередном кругу замечаю Останкинскую башню и вспоминаю, что хотел посмотреть, как она светится ночью. И совершенно забыл.
В 9 утра опять врубают музыку, сперва что-то джазовое и забойно-роковое, минут десять под такое даже приятно побегать, но потом снова хочется покоя и тишина, да и духоподъемная музыка все равно скатывается в мерзотную попсу. Зато снова начинают объявлять почасовые результаты. Часа за полтора до финиша снова навещают друзья, чтобы остаться уже до конца.
Выглянуло солнышко, подпекает. Может, раздеться? Но вскоре задувает ветер, небо затягивается тучами и нехорошо мрачнеет. На 23-м часу погромыхивает, а затем события разворачиваются стремительно. Первые капли падают за 100 м до моего стола, мелькает мысль о ветровке, но когда добегаю до рюкзака, еще едва капает. Буквально через десять метров капает уже совсем не едва, но не возвращаться же? Авось за круг не промокну. Как же, промок, не отбежав и ста метров. До последней нитки. Через круг хватаю ветровку, пытаюсь на ходу надеть. На нее заранее нацеплены номера, причем спереди под ним проходит молния. Почему я так странно прикрепил номер, можно ведь было и сбоку от молнии? Но как же, ведь меня предупредили о Правилах Легкой Атлетики! Поэтому молнию я заранее расстегнул почти до конца, намереваясь в случае чего натянуть ветровку через голову. Однако теперь я мокрый, и ветровка просто так не налезает, застревает. Тяну, номер отлетает, хватаю и прячу в карман — буду показывать судьям, если что. Кое-как надел, бегу, но холод уже пробирает, ветровка вполне себе промокаемая.
Выглянуло солнышко, подпекает. Может, раздеться? Но вскоре задувает ветер, небо затягивается тучами и нехорошо мрачнеет. На 23-м часу погромыхивает, а затем события разворачиваются стремительно. Первые капли падают за 100 м до моего стола, мелькает мысль о ветровке, но когда добегаю до рюкзака, еще едва капает. Буквально через десять метров капает уже совсем не едва, но не возвращаться же? Авось за круг не промокну. Как же, промок, не отбежав и ста метров. До последней нитки. Через круг хватаю ветровку, пытаюсь на ходу надеть. На нее заранее нацеплены номера, причем спереди под ним проходит молния. Почему я так странно прикрепил номер, можно ведь было и сбоку от молнии? Но как же, ведь меня предупредили о Правилах Легкой Атлетики! Поэтому молнию я заранее расстегнул почти до конца, намереваясь в случае чего натянуть ветровку через голову. Однако теперь я мокрый, и ветровка просто так не налезает, застревает. Тяну, номер отлетает, хватаю и прячу в карман — буду показывать судьям, если что. Кое-как надел, бегу, но холод уже пробирает, ветровка вполне себе промокаемая.
У меня с собой и мембрана, но к ней номер колоть не хотел, чтобы не портить, и в случае чего поверх нее собирался надеть футболку с номером. Но мой продуманный план строился на том, что одеваться придется спокойно, а не в спешке под ливнем. Ладно, бегу, дождь хлещет, стадион превратился в пруд, на дорожках глубокие лужи. Городок опустел, вся поддержка шкерится по палаткам.
Замерзаю, бег не греет. Припускает град, неприятно барабаня по башке и рукам. Надо бы натянуть мембрану, но она без номера, как быть? Не раздеваться же под дождем, чтобы высвободить футболку с номером? Через несколько кругов, однако, замечаю, что пол стадиона уже бежит и идет в куртках и плащах безо всяких номеров (а один участник даже под зонтиком), и судьи никому не делают замечаний, набившись как сельди в бочку в свою палаточку и спасаясь от дождя. Ну раз такое дело, прошу ребят достать мне мембрану из рюкзака, а заодно и рюкзак забрать из-под стола в палатку, потому что он уже плавает корабликом в глубокой луже. В мембране как в термосе, быстро согреваюсь, кайф! А там и дождь кончается, все это заняло от силы полчаса.
Пробегая мимо ПП, спрашиваю чего-нибудь горячего. Говорят — вот, суп же! Радостный, хватаю стакан — ледяной. Когда он был горячим? Полчаса назад перед дождем? Смешные…
23 часа, 180 км. За этот час сделал ровно столько же, сколько за предыдущие четыре — потеря времени на переодевание компенсировалась почти непрерывным бегом, чтобы не мерзнуть.
Неужели пошел последний час? Надо попробовать получить от него удовольствие, я ведь столько представлял его за эти сутки. Последний раз дожидаюсь объявления результатов, последний раз на табло 30 минут… На несколько кругов компанию снова составляет Леша. Вместе с Машей и Димой они пришли встретить меня на финише.
Пробегая мимо ПП, спрашиваю чего-нибудь горячего. Говорят — вот, суп же! Радостный, хватаю стакан — ледяной. Когда он был горячим? Полчаса назад перед дождем? Смешные…
23 часа, 180 км. За этот час сделал ровно столько же, сколько за предыдущие четыре — потеря времени на переодевание компенсировалась почти непрерывным бегом, чтобы не мерзнуть.
Неужели пошел последний час? Надо попробовать получить от него удовольствие, я ведь столько представлял его за эти сутки. Последний раз дожидаюсь объявления результатов, последний раз на табло 30 минут… На несколько кругов компанию снова составляет Леша. Вместе с Машей и Димой они пришли встретить меня на финише.
За 15 минут до конца выдают деревянный колышек с моим номером. Ровно в полдень надо остановиться и положить его там, где застал сигнал о финише, судьи потом измерят расстояние до этой точки от стартовой линии, где отсчитываются круги, и вот для чего давешнее измерительное колесо. Едва получаю колышек, со мной что-то происходит, впереди как раз стометровая прямая и я почему-то ускоряюсь. Наверное, просто от радости, что осталась всего четверть часа. Но после стометровки продолжаю бежать так же быстро. А что если добежать так до конца? Неужели не продержусь? Но бежится так свободно и легко, и так приятно ощущение свободного бега после суточной скованной трусцы, что сомнений нет. В этот момент появляется жена, но я пока могу лишь помахать рукой.
Это был финиш мечты — 15 минут бега из 5.00 после суток трусцы, под аплодисменты моих прекрасных беговых друзей. Я обгонял всех, а меня уже никто — впервые за сутки. Просто никому уже это было не надо, а мне зачем-то надо. Ничего не болит, бег легкий, и чего мне не бежалось так три или пять часов назад? Но нет, на такое я все-таки не способен. Или способен?..
Это был финиш мечты — 15 минут бега из 5.00 после суток трусцы, под аплодисменты моих прекрасных беговых друзей. Я обгонял всех, а меня уже никто — впервые за сутки. Просто никому уже это было не надо, а мне зачем-то надо. Ничего не болит, бег легкий, и чего мне не бежалось так три или пять часов назад? Но нет, на такое я все-таки не способен. Или способен?..
Громко отсчитывают последние секунды, еще ускоряюсь, чтобы зачем-то добежать до стартовой линии, но нет. Три, две, одна, стоп. По инерции краду еще пару метров и кладу колышек на дорожку.
Получилось 188 км 619 м — сорок пятый из 130 участников. Наверное, мог сделать на несколько км больше, если б меньше пешеходил, но двести — очень вряд ли.
Получилось 188 км 619 м — сорок пятый из 130 участников. Наверное, мог сделать на несколько км больше, если б меньше пешеходил, но двести — очень вряд ли.
В обмен на датчики (чтоб случайно не утащил домой) получаю значок за первые «Сутки бегом» и медаль с изображением странного мужчины в странной позе (ну, какое мероприятие, такой и мужчина), его стартовый номер указывает на год основания спортивно-молодежного клуба «Октябрьские поля», на базе которого в 1980 году возник «Парсек». А мужик на медали, как выяснилось впоследствии, это Франческо Арезе в миг своего триумфа на 1500 м на чемпионате Европы 1971 года в Хельсинки.
Опыт интересный, но вряд ли захочу повторить. Трейлы веселей.
Опыт интересный, но вряд ли захочу повторить. Трейлы веселей.
