Карпаты занимают обширную территорию, где тысячелетиями обитало множество племён и народов. Неудивительно, что разные части горной системы называются по-разному: Татры, Фатры, Яворники, Фэгэраш, Бёржёнь, Горганы, Пеннины, Бещады… Западный край Карпат между Польшей и Словакией — это Бескиды, а отдельный горный район площадью около 1000 кв. км носит образное название Beskid Wyspowy — Бескидский остров.
Такое название вряд ли могло появиться в русском языке, где «остров» родствен словам струя, стремиться — изначально так называли часть суши, омываемую речным потоком. В польском языке тоже был ostrów, но сейчас он остался лишь в топонимах (например, город Острув Мазовецкий). А обиходным словом для острова с 15 века стало wyspa, родственное слову «высыпать». И действительно, оно как нельзя лучше подходит к группе невысоких гор, будто высыпанных на обширную равнину. Вершины достигают 1170 м над уровнем моря, а над окружающим предгорьем возвышаются на 400−700 м. Вследствие свойственной этим горам летней инверсии температуры, то есть её повышения с высотой, здесь часты туманы. И тогда вершины торчат из белой мглы, как острова в океане. Но увидеть это могут лишь птицы, да редкие туристы, добравшиеся доверху.
Бескидский остров расположен на юге Малопольского воеводства. У славян издревле существовала традиция называть новое поселение «малым» относительно места, откуда пришли поселенцы. Традицию перенесли и на новую область, ранее принадлежавшую Великой Моравии и присоединённую к польскому государству в 1314 году. Так возникло разделение на Великую и Малую Польшу, причём когда-то Малая по площади приближалась к Великой, доходя на востоке до Киева и Чернигова. Интересно, что с Великой и Малой Русью вышла совсем иная история: изначально названия μεγάλο и μικρό ввели греки после разделения Русской митрополии на северную и южную части в 1305 году, чтобы отличать область с меньшим числом епархий. Потом о церковной подоплёке забыли, а названия остались.

На юге Малая Польша доходит до Бескид, где находится горнолыжный курорт Закопане. Неподалёку, в горно-лесных районах Мысленицкого и Лимановского повятов, где рассыпался Бескидский Остров, и проводится уже в четвёртый раз Winter Trail Małopolska. С прошлого года максимальная дистанция составляет 103 км с набором 5580 м, её я и выбрал. Полторы сотни участников, щадящий лимит 30 часов. Есть ещё три дистанции: 35, 45 и 64 км, общее число участников — 800. Все трассы кольцевые.
Летом здесь проходит Ultra-Trail Małopolska с с добавлением дистанций 174 км с набором 8500 и 246 км с набором 13 250 — не для слабых ̶г̶о̶л̶е̶н̶о̶с̶т̶о̶п̶о̶м̶ духом. В 2018 году первые два места на летних 48 км заняли бегуньи из России Татьяна Никитина и Айгюль Ганиева.

Старт рядом с деревней Касинка Мала. Малá она настолько, что гостиниц в ней нет, поэтому поселились мы в соседнем городке Мшана Дольна — это Анна Лоленко, Mikhail Slesarev и я. Познакомились мы в августе на Наташинском паркране. Обcудили беговые планы и неожиданно выяснили, что все трое собираемся на Winter Trail Małopolska. Учитывая, что до нас там побывало лишь несколько человек из России, а на Наташинском паркране ребята крайне редкие гости, такое совпадение следует считать поистине удивительным.
Ехать решили вместе. Зимой прямых рейсов в Краков, столицу Малопольского воеводства, нет, поэтому полетели через Варшаву. Транзит 45 минут, но аэропорт не очень большой, авось добежим, лишь бы рейс не задержался, время-то зимнее. На худой конец оставался запасной вариант — добираться из Варшавы поездом. Рейс опоздал всего на 5 минут, но ещё 15 минут проволынил аэропортовский автобус. В Варшаве трансферные пассажиры попадают не в чистую зону, а в общий зал, то есть снова проверка багажа. Просимся вперёд, мотивируя тем, что самолёт через 10 минут. Но все злобно ворчат, что у них тоже через 10 минут. Делать нечего, проходим неторопливый шмон, мой конвейер чуть быстрее, бегом на паспортный контроль — ура, там ни души, но до вылета пять минут. Уже мало на что надеясь, подбегаю к выходу на посадку — нас ждут! И готовы даже подождать еще немного. Вот и Аня с Мишей, мы успели.
В итоге вылет задержали на полчаса. Видимо, на Краков было так много пассажиров с нашего рейса, что авиакомпании оказалось проще задержать вылет, чем возиться с выгрузкой багажа и отправкой опоздавших, тем более что аэропорт для LOT домашний, а в опоздании он и был бы виноват.
От Кракова до Касинки Малой всего 50 км, но общественный транспорт — это два автобуса и часа три пути с учётом пересадки. А потом ещё добираться до Мшаны Дольной, где мы ночуем. Поэтому решили брать в Кракове машину и ехать сразу за стартовыми пакетами. На обратном пути придётся разделиться: ребята бегут более короткие дистанции (Миша — 45, Аня — 35) и финишируют в субботу. Поскольку самолёт у меня вечером в воскресенье, торопиться будет некуда, так что смогу доехать и на автобусах, а у них после забега планы на Краков, поэтому уедут на машине.
Пакеты выдают в деревенской школе до 10 вечера пятницы, там же принимают вещи для заброски. Я бегу без заброски. Стартовые пакеты в фирменных холщовых сумочках: кипа листовок, путеводитель по Малой Польше (на польском языке), похудательный порошок местного производителя Simplic (самое то для трейлраннера), зеленый чай, хлебец и почему-то кусок мыла.
На стене списки участников. Как ни странно, меньше всего не на самой длинной дистанции, а на 64 км (второй список слева).

На стартовом номере схема с рельефом, трудность подъёма и спуска обозначена цветом. Ясно, что самые трудные чёрные, а далее, видимо, серые, красные, синие, зеленые и жёлтые. Сразу не спросил, а потом забыл. Сам номер из необычного материала, не ламинированная бумага, но и не Tyvek — не мокнет, но рвётся по надрыву. Трейл, однако, выдержал.

Забрав пакеты, поехали во Мшану Дольную, вытянувшуюся вдоль речки Мшанки. До 15 века город именовался Кёнигсбергом, и его населяли саксонские колонисты, впоследствии полонизированные. В документах их называли Walddeutsche (лесные немцы), а в народе — Głuchoniemcy (глухонемцы), что одновременно калькирует «лесных немцев» (немцев из глухомани?) и означает «глухонемые» (поскольку они плохо говорили по-польски). В общем, на редкость богатый смыслами этноним.
В городе поужинали и пошли купить еды на утро. Главные сети продмагов в Польше — Biedronka (божья коровка) и Żabka (лягушка). Первая — магазины побольше, вторые — поменьше. Нам подвернулась божья коровка, взял бананов, хлеба и молока, чтобы утром сварить кашу из привезённого геркулеса. Но каша не задалась, в гостевом доме общедоступной плиты не оказалось. Почему я вообще решил, что она там будет? Лучше бы не выпендривался и взял растворимую кашу. Впрочем, бананы и хлеб под молоко тоже хорошо зашли.
Старт на 103 и 64 км — в семь утра. Миша привозит меня в Касинку в начале седьмого, чтобы сразу уехать назад в гостиницу, скоро и им с Аней сюда, 35 и 45 км стартуют в восемь. Попасть в стартовый городок на машине нельзя, парковки нет, от шоссе два км извилистой дороги. Медленно едем по шоссе, пытаясь в потёмках сориентироваться на местности и по навигатору и найти нужную дорожку наверх. Дорожек на карте несколько, которая наша? Вдруг видим людей в экипировке. Экстренно выгружаюсь, прощаюсь с Мишей и пристраиваюсь за ними. На прощанье он снабжает меня самолично изготовленными батончиками Drovabars. По дороге я их уже успел попробовать, а сегодня испытаю в деле.

Стартовый городок устроен на базе, по-польски именумой szkoleniowo-wypoczynkowa — учебно-развлекательная. Возраст у неё весьма почтенный, открыта в 1923 году Ассоциацией молодых христиан (YMCA, основана в Англии в 1844). Место подыскивали с самолёта и выбрали из-за красивого Лягушачьего озера и близости к ж/д линии. Теперь база принадлежит краковской спортшколе имени «Серых шеренг» (подпольная организация «Союза польских харцеров», сотрудничала с Армией Крайовой, участвовала в Варшавском восстании).
В кромешной тьме поднимаемся по крутоватой дорожке, фонарь не достаю, тратить электричество до забега жалко. На базе есть коттеджи на 90 спальных мест, но весьма спартанских, на манер пионерлагеря — с многоместными комнатами и двухэтажными нарами. Стартовая поляна ярко освещена, аккуратные домики полукругом, живая ёлка с гирляндой, двухэтажное здание со столовой внизу и актовым залом наверху. Там вповалку на матах ночевали те, кто не стал связываться с гостиницами и кому не хватило мест в коттеджах.
В столовой можно закусить — борщ, налистники, русские пироги, но, кажется, только за деньги. У меня с собой нет, да и наедаться перед забегом без толку. Сдаю вещи в камеру хранения, при входе в стартовый коридор проверка снаряжения. Смотрят только фонарь, спасодеяло и ID (взял права, как самый компактный вариант). Из прочего обязательного: литр воды, шапка, перчатки, телефон, свисток, бинты эластичный и стерильный.
Дальше получаем трекеры. Онлайн слежение удобнее, чем-то, что я видел раньше. Метка обновляется непрерывно, видно в реальном времени, как ползут букашки по маршруту. После забега можно пересмотреть, кто как бежал, и даже скачать свой трек.

До рассвета минут 40, но небо посветлело, можно стартовать без фонаря. Короткий брифинг на польском, ещё короче на английском, дружное скандирование непонятно чего в ответ на trze-cztery (три-четыре). Чувствую себя ̶и̶д̶и̶о̶т̶о̶м̶̶ белой вороной — все с палками, один я без. Никак не могу решиться пробежать горный трейл с палками, на тренировках на равнине пробовал, не понравилось.
Объявляют двухминутную готовность. Жду обратного отсчёта, но вдруг все просто взяли и побежали. Вспоминаю, что организаторы пекутся об окружающей среде и поэтому не кормят участников мясом и не используют стартовый пистолет, чтоб не распугать птичек и зверушек. Правда, музыка перед стартом показалась мне громче любого пистолета.
Бежим недолго, через 200 метров поворот в крутую горку, переходим на быстрый шаг. Нас около 200 человек, дистанции 64 и 103 км бегут вместе первые 46 км. Тропа узкая и крутая, об обгонах нечего и думать. И это нас было еще относительно немного. Первые километры более коротких дистанций, стартовавших позже, выглядели так:

Набираем за пару км 400 м, начинается спуск. Толпа поредела, можно разбежаться, но тропа усеяна подвижными камнями, следует проявлять осторожность. Я её проявляю в недостаточной мере и, отведя зачем-то на мгновение взгляд от тропы, неудачно наступаю на булыжник и сильно подворачиваю ногу. На ходу пытаюсь проверить: по ровному почти нормально, но шевелить ступнёй больно, а хуже всего, когда наступаю на камень с наклоном наружу, тогда стопу неприятно простреливает. Щупаю подъём — больно. Но не катастрофически, ведь по ровному бежать могу. Стараюсь ставить ногу максимально прямо и напряжённо, чтоб не вихлялась.

Часы ведут себя странно. Suunto 9 у меня уже месяц, перед поездкой опробовал во всех режимах, всё было в порядке. Здесь же средний темп правдоподобный, перемещение по треку отображается, а вот расстояние надолго зависает на каком-то значении и показывается скачками — каждые 300−400 м. Режим GPS выставил второй по точности, но ни в каком режиме такого быть не должно.

Второй крутой подъём приводит на вершину горы Любóгощ (968 м). Это название и подобные, с тем же вторым компонентом, широко встречается по всему славянскому миру. По одной из версий, они восходят к прозваниям постоялых дворов и образованы от слова «гость» (купец) и личного имени. С вершины открывается живописный вид на окрестности. Спускаемся в долину и бежим по шоссе через деревушки к следующей горе, возвышающейся в нескольких километрах впереди. Так, по вершинам гор высотой 500−600 м, обегаем деревню Kasina Wielka (Большая Касина). Забавно, что народу в ней живёт меньше, чем в Касинке Малой. Считается, что название деревень — от ручья Kasinianka и происходит от слова kwas (кислота). Как кислота может быть связана с горным ручьём, неясно.
Догоняю голубую девушку. Всё у неё голубого цвета или с голубым рисунком: дреды, бандана, ветровка, тайтсы, кроссовки и даже темляки палок. Показывает руку, ошкрябанную на предыдущей горке — ну хотя бы кровь не голубая. Она из Щецина, и это её первая ультра — 64 км.

Первый ПП на 21-м км у подножия горы Любóмир. Вода чуть почата, так что лишь выпиваю пару стаканчиков того-сего. Наливают только в личную тару. На столах сухофрукты, бананы, кексы, морковный крем-суп. Начинается крутое восхождение на Любóмир (904 м), а затем беговой спуск в долину Рабы (приток Вислы). Местами тропа превращается в глубокую канаву, засыпанную толстым слоем сухих листьев. Они восхитительно шуршат под ногами, но коварно скрывают камни. Было бы здорово промчаться по листве, но приходится осторожно трусить и на каждом шагу быть готовым к спотыку.
Между тем, как ни странно, километров через 25 подвёрнутая ступня почти перестаёт болеть, я снова могу свободно бежать, не концентрируясь на каждой постановке неисправной ноги. Не знаю, что это было, но вряд ли реальное растяжение. На другой день на подвёрнутом месте остался только крупный синяк и отёк.
Трасса продолжает последовательно обходить вершины гор, образующих Бескидский Остров. Происхождение оронимов Бескиды и Бещады (соседний горный массив в сторону Украины) доподлинно не известно. По одной из версий, они связаны с н.-ср.-германским besket — предел, граница из герм. *bi-skaid- — водораздел. По другой версии, слово имеет древнее индоевропейское происхождение, и его когнаты видят, напр., в алб. bjeshkë (горное пастбище) и иллирийском biz-ket (буковый горный лес). А в народной этимологии название переосмыслили, связав со словом biesy — бесы, для которых мрачные еловые и пихтовые урочища — самое место. Именно так, Biesy (Бисы), эти горы именуются в разговорном польском.

31-й км — второй ПП, слышу знакомое слово «земняки» — картошка, её запекают тут же в фольге на мангале. Земняки предлагается макать в соль или в какой-то розовый соус. Баночка с соусом маленькая, а земняк большой, макнуть впопыхах не удаётся.
Судя по схеме, предстоит самый длинный «чёрный» подъём на гору Szczebel (Штшебель). Название сходно со словом, означающим стержень, но предполагают также, что это местное произношение слова strzebla (стшебла) — гольян. В местном сондецком говоре малопольского диалекта strz (стш) произносится как szcz (штш). Поскольку гольян тут не водится, да к тому же у рыбы и горы разный грамматический род, версия у многих вызывает сомнения.
На эту гору дважды взбирался Иоанн-Павел II, и на вершине ему установлен памятник. Не знаю, по какой дороге восходил папа, а наша крута настолько, что идти приходится медленным шагом, то и дело переводя дух. Народ давно рассосался, иду в основном один. Иногда чудится, будто снизу догоняют, но это стучит пульс в голове. В гору все ползут с одинаковой скоростью, но многие останавливаются передохнуть. Мне это кажется нерациональным. При верно выбранной скорости усталость не накапливается, дыхание не сбивается, а потому и отдых не нужен, его требует не тело, а мозг. Мне с моим пока удаётся договариваться, двигаюсь без остановки и иногда кого-то нагоняю. Но внезапно и меня кто-то обходит с шумным дыханием. Я удивляюсь, кто так опрометчиво тратит силы, а это фотограф, обогнавший меня лишь за тем, чтобы сфотографировать спереди (но, видать, я плохо вышел, фотокарточку так и не выложил).
Крутизна местных гор объясняется их геологи. 50 миллионов лет назад рельеф был зеркальным отражением сегодняшнего: тогдашние горы, сформированные твёрдыми вулканическими породами, стали долинами, а впадины, покрытые мягкими осадочными отложениями, выперлись наверх и стали горами. Сложенные в основном из сланцев, мергеля и песчаника, они оказались подвержены сильному выветриванию и оползням, здесь много пещер, а склоны необычно круты для таких скромных высот.

На вершине внеплановый водопой. Очень кстати, воды остается уже не много.
Спускаемся к перевалу Glisne и снова вверх, на Luboń Wielki (Большой Любонь, 1022 м). В лесу жарко, а на открытых участках дует сильный холодный ветер, приходится натягивать капюшон и надевать перчатки. Всякий раз по мере подъёма сухая каменистая тропа превращается в грязную и липкую, затем грязь смерзается в неудобные для бега комья — грудки, оправдывая названия декабря: польское grudzień, украинское грудень, литовское grúodis (груда, gruodas — смерзшаяся земля). А на самом верху лежит чистый снежок. При спуске последовательность обратная.

Удивляет выбор чёрно-жёлтой расцветки для разметочной ленты. На фоне бесснежной земли и деревьев она теряется, к тому же от сильного ветра многие ленточки запутались в ветвях и почти не видны. Впрочем, и на снегу эта лента не очень заметна. Разметка скудная, от одной метки редко видно другую. Маршалов нет ни на трассе, ни в местах пересечения довольно оживленных шоссе.
Между тем часы продолжают свои странности. На предыдущем КП я понял, что они врут на 2 км вниз, потом вдруг прибавили полтора и снова убавили. Я все меньше им доверяю и перестаю понимать, сколько же до следующего ПП.

Спуск к ПП-3 на 46 км. Тропа переходит в деревенскую улицу, пересекающую шоссе. На перекрёстке делаю дурацкую ошибку. Маленькая красная стрелка указывает вправо, на другой стороне шоссе виднеются ленты, уводящие прямо. Влево указатель в сторону финиша всех дистанций, вправо меток не видно. Из двух противоречивых указателей — стрелки вправо и разметки прямо — выбираю более ясный, ленту. Дополнительно сбивает, что часы показывают 41 км, а я знаю, что ПП на 46-м. Понимаю, что часы подвирают и должно быть больше 41 км, но не на пять же? Поэтому вместо того, чтобы остановиться, осмотреться и подумать, спокойно бегу вперед, радуясь ровному асфальту после нескольких часов карабкания по горкам. Пробегаю с километр через деревню, местность открытая, но ни впереди, ни позади никого не видно. Это настораживает. На часы уже махнул рукой, достаю телефон, проверяю по gpsies — на трассе, всё нормально. В конце деревни с поперечной тропки выбегают два парня в экипировке, но без номеров. Они-то меня и спасли, объяснив, что я хоть и на трассе, но на возвратной части петли, куда должен попасть только через 40 км. Добегают со мной обратно до шоссе и показывают, что бежать надо было вправо по стрелке. От перекрёстка до ПП всего 100 м, потому и не было дополнительных лент. Потом я нашел ребят в Страве и поблагодарил — Павел и Бартоломей, бегуны из соседнего городка.
На подходе к шоссе встречаем еще такого же сообразительного, он успел пробежать совсем немного. А вот парня, шедшего со старта четвёртым и совершившего ту же ошибку, никто не остановил, и он пробежал неправильную часть петли полностью, сократив таким образом дистанцию на 2 км. Его дисквалифицировали.
ПП устроен в школе деревни Рабка-Зарите. Здесь заброска, которая мне не нужна, и кус-кус с копченым тофу, который бы не помешал, но я так расстроен своей глупостью, что только заливаю воду и убегаю навёрстывать.

Перегружаю часы, но они уже не могут найти спутники, хотя местность открытая. Пробую потом ещё несколько раз, бесполезно, пишутся только куски по несколько сот метров. Дома часы так и не ожили, в сервисе сказали, что, во-первых, у меня страшно старое ПО, обновление вышло аж 2 недели назад, а во-вторых, раз приехал на новое место, надо было обновить библиотеку спутников, причём желательно не через комп, а через телефон, чтобы часы поняли, где находятся. Почему они всё же нашли спутники на старте, проработали несколько часов, записали худо-бедно 40 км трека и почему не заработали дома, где все спутники были им знакомы, а также почему такой проблемы никогда не возникало с Ambit 3, мне объяснить не смогли (собственно и не захотели — работает, ну и вали, не занимай время, когда убьют, тогда придёшь. А, и это… не забывай чистить куки. Чайник с нечищеными куками опасен для жизни).

Дальше ориентируюсь по треку в телефоне. Из таких программ мне больше всего нравится gpsies (интересно, не обидно ли цыганам такое название?). Три часа хмурого дня, смеркается. На открытых местах ещё ничего, а в лес вбегаешь, как в тёмную комнату. Достаю фонарь, сегодня предстоит самый долгий ночной бег в моей практике — получилось 14 часов. Фонарь с Амазона за смешные 1000 руб. который уж год не перестаёт меня радовать. Несмотря на кажущуюся громоздкость, на голове совершенно не ощущается, не болтается и не жмёт, а аккумулятора на 3400 mAh (тип 18 650) хватает на 8 часов даже при слегка минусовой температуре. Да и через 8 часов сменил его только для порядка, свет почти не ослаб.
Пробегаю городок Рабка-Здруй, известный детский курорт с гидротерапией на базе местных соляных копей. Автобусы, редкие прохожие, новогодняя ёлка на площади. Разметка продолжает расстраивать. В городе много поворотов, а от одной метки часто не видно другую, и даже трек не всегда помогает, потому что местами он настолько спрямлён, что неясно, по которому из проулков бежать. В следующий раз надо будет загрузить трек в редактор и привязать точки к поворотам вручную, чтобы не оставалось срезанных углов. Стараюсь выдерживать хотя бы общее направление и наконец выбираюсь из города.

Трасса плавно поднимается к перевалу Stare Wierchy, это участок Королевской дороги, старинного пути из Кракова в Венгрию (Краков — резиденция королей до 1610 года и место их коронации до 1734). Наверху приют для туристов, гостиница тут упоминалась ещё в 1255 году. В этом глухом месте спящих постояльцев любили грабить разбойники.
Дорога снова усеяна камнями и вдобавок местами заледенела, на подъёмах оскальзываюсь и буксую, приходится подобрать палку для опоры. После ледяного участка палку выбрасываю, а перед новым — нахожу другую, благо в лесу с этим просто. Интересно, это можно назвать читерством? Ведь по общему правилу, бегущие с палками должны бежать с ними до конца.
Вдруг навстречу парень с номером моей дистанции. Неужели я снова ошибся и надо бежать за ним? Не нахожу ничего лучшего, как спросить: «Вы бежите обратно?». На что он отвечает: «Да, я бегу обратно». Продолжаю движение, раздумывая над его словами, но вскоре навстречу ещё двое. Тут я понимаю, что это реверсивный участок перед длинной петлёй, и это лидеры, опережающие меня примерно на 20 км.
60-й км, ПП на окраине деревни Obidowa, съедаю вегетарианский крупник из стаканчика (польский перловый суп), слишком горячий, приходится разбавить водой. Начало 16-километровой петли, 12 км плавно вверх, потом вниз. Мягкая заснеженная дорога, бежать одно удовольствие. Начинаю думать, что со снегом могло быть не хуже, а даже лучше, если бы он присыпал камни на дороге. Опять лажаю, пропустив ответвление тропы под острым углом вверх. Разметка такая редкая, что 300 м без ленточек не настораживают. Очухался, только увидев фонари бегунов высоко над собой. Пока возвращался, пропустил троих. Пристраиваюсь за немцем из Мюнхена, на развилках он уверенно выбирает путь. Оказывается, два дня назад он уже бегал этот участок и успел изучить.
Здесь оказался самый длинный снежный участок на всей дистанции.

Наконец мы на самом верху, это гора Turbacz (Турбач, 1310 м, от валахского turbă — торф). Она относится уже к другому горному району — Горце. Сейчас Турбач порос лесом и обзора с него нет, а в начале 19 века с его безлесной вершины в подзорную трубу можно было разглядеть Краков. Благодаря значительной высоте климат на горе уникален для окружающей местности и сходен с альпийским. В 1940-х в этих глухих местах базировались сначала антинацистские, а потом и антикоммунистические партизаны.
На вершине Турбача устроен приют для туристов.

Пологий подъём сменяется крутым спуском, лесной склон сформирован высокими каменными ступенями, с которых приходится не соступать, а спрыгивать. Тёмное небо закрыто тучами, в редкие просветы выглядывает огромная полная луна, ещё слишком низкая, чтобы освещать путь. Ветер шумит так, что временами чудится, будто рядом проходит поезд. Отражатели на концах разметочных лент мечутся на ветру, как светлячки.
И вот я снова в Обидове, на 76-м км, и снова реверсивное движение, но теперь уже я опережаю встречных на 20 км. Таковых набирается человек двадцать, потом они иссякают — лимит на КП-46 в Рабке-Зарите был 21:00, а сейчас уже время к одиннадцати.
При встрече и обгоне бегуны приветствуют друг друга коротким шипящим словом, которое никак не могу разобрать, а повторять неправильно не хочется. Уже позже узнаю от девушки, выдававший вещи на финише, что слово это — cześć (тшешьчь), то есть «честь», сокращение от чего-то вроде «честь имею». Сейчас cześć обиходно используется, как английское hi.
16 часов в пути, особой усталости нет, мышцы не забиты, ничего не болит, настроение прекрасное, состояние рабочее. На ПП только пью, еда с собой. Всего употребил семь гелей, два Bite’a и два сникерса, а также несколько 15-граммовых Мишиных Drovabars. От обычных батончиков они выгодно отличаются гомогенностью — не крошатся, а также не имеют неприятного послевкусия, на ходу их есть удобно. Буду ждать начала массового производства.

В очередной деревне снова ошибаюсь: трасса поворачивает под острым углом назад, так что с дороги видно только ленту на углу, а чтобы заметить метки, уводящие вправо назад, надо нарочно посветить фонарём за угол. При дневном свете место показалось разметчикам очевидным, но в темноте я вижу только пятно света под ногами и ищу следующую метку впереди. Почуяв неладное, сверяюсь с треком и, злобно ругаясь, поворачиваю назад, ещё лишние 800 м. Телефон от частой проверки трека уже дважды садился, к счастью с собой power-bank, без него бы пропал.
Следующий ПП на 89-м км, до него 13 км. Судя по схеме, перед ним небольшая «чёрная» горка, а затем более длинная. Пробегаю участок, куда зарулил 40 км назад, на перекрёстке сверяюсь с треком и уверенно ухожу по стрелке Finish line и почти сразу в лес. Начинается крутая горка, но что-то слишком долго я лезу. Если эта короткая, то чтó же тогда длинная, которая за ней? Прикидываю время: после 76-го км прошло три часа. Пускай в гору я ползу, но ведь и бежал много. Начинает закрадываться мысль, что ПП я каким-то образом промахнул, но как? Ведь всё время по треку. Время идёт, и уверенность в ошибке крепнет. Только дома разобрался, что произошло: ПП-89 был тот же, что и ПП-46, в школе в 100 м от перекрёстка. То есть надо было на шоссе поворачивать не по стрелке Finish line направо, а к школе налево, а потом бежать обратно. И сверка с треком не помогла, три параллельные линии (две к школе, одна от школы) видны только при сильном увеличении, и я не заметил, что их три. При этом я не понимал, на каком километре нахожусь, и ждал небольшую крутую горку, ясно обозначенную на схеме. На самом деле там было 3 км пологого спуска.
И вот тащусь я в гору, терзаемый сомнениями, ещё и вода кончается, я ведь рассчитывал на ПП. Собственно с жидкостью проблемы нет, бутылочка с изотоником почата едва на треть. Но он надоел и не лезет, да к тому же на последнем ПП я сделал коктейль: бросил таблетку концентрата SIS не в воду, как обычно, а в изотоник с ПП, чтобы сделать «покрепче». Вкус получился какой-то одеколонный, и за последние часы он мне осточертел. А вот вода во второй поллитровке уже на исходе. Впрочем, на фоне гложущей мысли об очередной ошибке это сущий пустяк.
Длинный крутой подъём ведёт на Luboń Wielki, это природный заповедник, созданный для охраны уникального скального оползня высотой около 20 метров и пихтово-букового леса. Мы уже побывали на этой вершине на 41-м км, а теперь поднимаемся другой дорогой, через оползень, сложенный из огромных каменных плит.
Так выглядит это место летним днём:

Но сейчас видна только ясная метка перед ним, а дальше вверху все теряется во тьме. Плиты припорошены снегом со множеством следов, по ним и ориентируюсь. Карабкаюсь, цепляясь руками, добираюсь до верха, метки нет. Свечу в разные стороны, прохожу немного туда-сюда до целины, ничего. Натоптал так, что уже не различаю, где мои следы, а где — предшественников. Чтобы узнать, в какую сторону двигаться к треку, надо немного сместиться, но по груде огромных камней перемещение даже на 10 метров слишком медленное и долгое, и куда смещается метка на карте, непонятно. Туплю минут 10, по треку ничего не понять, я совсем рядом с трассой, но точка немного в стороне и пробираться к ней надо через бурелом и камни. Наконец кто-то приходит снизу и уверенно направляется влево. Я за ним, и скоро замечаю вешку. Наверное, человек просто знал маршрут. До сих пор не понимаю, как там можно было найти правильный путь в темноте, имея только трек.

Тащусь дальше по крутой тропе, перелезая древесные завалы и цепляя колючие кусты по краям тропы. Отсюда и уже до финиша на многих ленточках почему-то нет отражателей, а без них даже в свете фонаря чёрно-жёлтая лента сливается с чёрно-бурым лесом. Такую метку замечаю, только пройдя с ней рядом. Короткое выполаживание, можно немного пробежаться, потом резко вниз и снова тягучий подъём. Этой тропой между горами Szczebel и Luboń я уже бежал днём, но в темноте ничего не узнаю. Горка на сегодня последняя, и она не может оставить меня без десерта: спуск с её восточного склона оказывается самым сложным за день. Крутой и скользкий, не помогает даже вновь подобранная палка, которую часто не во что упереть, остаётся лишь с разгона тормозить об деревья. Тут удачно попадается ручей, из которого напиваюсь досыта чистой воды, пригодился мягкий стаканчик, который удобно подсовывать под бьющую из-под корней струю.
Пока вожусь с водой, далеко вверху появляется фонарик. Ну нет, перед самым финишем я не дамся. сворачиваю водопой и скорей вниз.
Скоро сотый км. Далеко внизу уже виднеются огни Касинки Малой. Кажется, рукой подать, но очередной поворот уводит за гору и огни снова скрываются из глаз. Это напоминает мне такое же томительно долгое приближение финишных огней Ургюпа в Каппадокии и Ирганая в Дагестане. Но всё кончается, кончился и этот спуск, бегу по деревенской улице, потом грунтовкой вдоль шоссе, по которому мы приехали утром, силы можно не экономить, остаётся несколько км. Оборачиваюсь, позади вроде никого, но это пока мой преследователь еще на горе. А ну как по равнине припустит? И на всякий случай припускаю сам. Пересекаю пустынное шоссе, прохожу пологий подъём по лугу, здесь бежать уже не получается. Он приводит в лес к последнему слиянию трасс, и даже здесь поворот не очевиден, снова сверяюсь с треком. Последний беговой спуск и наконец финишная прямая, хоть 200 метров, да мои, разгоняюсь напоследок, несколько человек у арки хлопают и кричат.

Получаю смешную медаль-магнитик на суровой нитке, лыжную шапочку и пиво. Все жмут руку, шутим про мои плутания — они всё видели по трекеру. Итоговое время 22:06, 50-й из 125 стартовавших, 22 DNF. Лишний час намотал как минимум.
Время победителя 13:40, причем почти до сотого км он шел в 15−20 минутах от лидера. По записи трека представляю, как было дело: на последнем ноголомном спуске лидер видел приближающийся сверху фонарь преследователя, но не мог ускориться на опасном участке. После горы бежали всего в ста метрах, в последний подъём от шоссе лидер не смог забежать, сдался на середине, а второй смог и привёз ему полторы минуты. Время победителя на 45 минут лучше прошлогоднего. Не знаю, что тому причиной — погода (тогда был снег) или просто разные люди.

Скальный пьедестал (это награждение победителей на 45 км).
Получаю суп, очень вкусный, но даже не вдумываюсь, из чего он. В столовой на лавках спят финишёры, в углу груда снятой разметки.

Можно принять душ, но хочется в гостиницу, раньше доберусь — больше посплю до отъезда. Переодеваю только верх, чтоб не замёрзнуть по пути, и начинаю спускаться к шоссе, намереваясь поймать попутку. Небо в облаках, темно, дорогу видно плохо, а фонарь я, не подумав, упаковал глубоко в рюкзак. Впрочем, торопиться теперь некуда, дорога под горку, и я благополучно выбираюсь на шоссе. Время около шести, машины проезжают часто, но план на автостоп проваливается: никто не хочет подбирать на тёмной пустынной дороге подозрительного бомжа с рюкзаком. Надеваю очки и пытаюсь принять максимально безобидный вид, но бомж в очках доверия вызывает не больше. Зато, потыкав в навигатор, обнаруживаю, что пешком до гостиницы не шесть км, как на машине, а всего четыре. Тут ещё и тучи рассеиваются, высоко поднявшаяся луна освещает путь. Небо светлеет.
Прохожу мимо полицейской машины и эвакуатора, в кювете машина на боку, рядом околачивается симпатичный чёрный пёс в ошейнике. Решив, что я интереснее аварии, он сопровождает меня всю оставшуюся дорогу. За каждым забором собака, а то и две, и каждый забор пёс облаивает, всячески показывая свою полезность. Облаивает разнообразно и вдумчиво, с каждой собакой за забором у него долгая и сложная история отношений. Проводив до гостиницы и полагая, что вполне заслужил продолжения знакомства, он буквально лапой помогает открыть калитку. С трудом удаётся объяснить, что не я тут главный и пустить не могу, даже несмотря на выказанную им преданность и безопасный провод по деревне, кишащей ужасными опасностями. Кажется, он даже не обиделся, видимо давно привык к людской неблагодарности.

Это был мой самый тяжёлый трейл, я получил важный опыт. Узнал, что набор 5600 на 100 км — это очень дофига, бега получается мало, не знаю, захочу ли повторить такое. Окончательно понял, что бегать надо только с постоянным треком в часах, и пусть себе они разряжаются, на то есть внешний акк. Также понял, что бегать с палками я не хочу. Мне не показалось, что на моем уровне я бы получил с ними существенный выигрыш. Но даже если палки помогают, они портят удовольствие от бега, уменьшают ощущение свободы.
Удивила разметка, но я просто избалован слишком хорошей, а с надёжным треком трудностей бы не возникло. Мне очень нравится такой формат трейлов — без затей и дискотек, малолюдные, без пробок на тропе, не слишком частые ПП, с многочасовым одиночеством на трассе. Если у вас такие же вкусы, приезжайте, не пожалеете.